Когда Тарзан врезался в него, человек закричал. Тарзан зарычал от гнева, вскакивая на ноги. Караульный также поднялся на ноги и стал звать на помощь. Он посмотрел на бронзового гиганта перед собой и закричал еще громче. Большой человек был больше похож на зверя, чем на человека: его зубы обнажились, а звуки, исходящие из его горла, звучали так, как если бы они были нечеловеческого происхождения.

Крики стражника оборвалась, когда Тарзан вскочил, а его нож оборвал голос часового.

Но было уже поздно.

Тарзан посмотрел вверх. Часовые бросились к краю помоста. Они закричали на него и начали бросать копья и пускать стрелы. Тарзан отбил одно из копий прочь, уклонился от стрелы. Другие защелкали у его ног.

Двор стал наполняться воинами. Они атаковали его. Тарзан бил направо и налево своим ножом. Умирающие мужчины и женщины падали под жестоким натиском Тарзана.

В связи с тем, что воины были очень близко друг к другу, стрелы были бесполезны, поэтому они нападали на Тарзана всей массой, вооружившись своими лезвиями и копьями.

Звон ножа Тарзана, отбивавшего прочь наконечники копий и лезвия меча, наполняли воздух. Воины валили на него, как муравьи на гусеницу. Первые, кто подходил, умирали первыми тоже. Нож Тарзана сплел паутину из стали настолько сложную и быструю, что в лунном свете все выглядело так, будто он был шестируким богом, державшим оружие в каждой руке.

Они пытались прыгнуть на него все сразу, но вся толпа была отброшена назад. Тарзан двинулся на них, рыча, как дикий зверь, и сжимая в зубах остатки горла какого-то несчастного. Тарзан выплюнул плоть воина, поднял голову и заревел: — Крига! Тарзан убийца!

Воины снова вспенились над ним, и в очередной раз человек-обезьяна отбросил их обратно, стряхивая врагов с себя, как собака отряхивает воду из своего меха.

Но вскоре прибыло все больше воинов, десятки из них, и даже сам Тарзан со всем своим мастерством, не смог бы долго удерживать их. Они вздымались над ним, словно большая штормовая волна, смывая его на землю под градом ударов кулаков, ног и оружия.

Глава 18

В подземелье, не зная о бедственном положении Тарзана, или его товарищей, Хант и Джад-бал-джа двигались вперед. Хант заметил, что большие, гниющие древесные столбы были расставлены по всей пещере. Многие из деревянных балок давно рассыпались, но другие сохранились. Казалось, что в какой-то момент те, кто бы ни использовал эти пещеры, оставили их, страшась того, что обитало здесь. Мост, который они использовали, чтобы пересекать пропасть, указывал на то, что этот район еще периодически посещался, но казалось, ремонтные работы здесь больше не проводились.

Причиной отсутствия ремонта было постепенное ослабление самой пещеры. Столетиями она опускалась вниз, а те, кто были хранителями этих пещер, пытались сохранить её, подпирая брусьями и усиливая, как шахту. Поскольку затем эта миссия была прекращена, все древесные подпорки начали гнить. И Хант пришел к выводу, что со временем вся эта пещера попросту обвалится.

Факел все еще ярко горел, но Хант знал, что в скором времени он погаснет. Он знал также и то, что Джад-бал-джа почувствовал задолго до него — загадочная тварь вновь преследовала их сейчас, почти играючи. Хант чувствовал её запах. Это была вонь. Странный запах. Словно нечто высохшее и древнее. Время от времени Ханту казалось, что он мог расслышать что-то большее, чем просто шаги, своего рода хрипы и шелест пергаментной кожи, но, в конечном счете, это был лишь неясный шум, который достигал самых глубоких и забытых частей его мозга и пробуждал тревогу. Ад приближался.

Даже огромный лев, что брел рядом с ним, часто оглядывался через свое рыжеватое плечо, словно ожидая появления чего-то неназываемого. Хант и Джад-бал-джа, вошли в поворот туннеля, но вскоре после этого они оказались в тупике.

Хант почувствовал, что его грудь сдавило.