— Мне очень грустно это слышать, — учтиво ответил граф Брасс. — Могу я чем-нибудь помочь вам, милорд?

— Нет, — с трудом ворочая языком, ответил Хокмун. — Благодарю вас… нет…

Он пошел к лестнице, стараясь как можно увереннее держаться на ногах. Ийссельда пошла с ним, поддерживая его за руку, пока они не дошли до дверей его комнаты. У двери он остановился и посмотрел на нее. Глаза девушки были широко раскрыты и полны участия, она подняла свою мягкую руку и на мгновение прикоснулась к его щеке. Он задрожал всем телом от ее прикосновения, и горло у него пересохло. Затем она повернулась и быстрым шагом, почти бегом пошла по коридору к лестнице.

Хокмун вошел в комнату и бросился на постель. Он тяжело дышал, все тело его было напряжено, и он отчаянно пытался понять, что с ним происходит и по какой причине голова у него раскалывается от боли. Потом он заснул.

Проснулся он днем, ощущая сильную слабость. Боли почти не было, рядом с постелью сидел Боджентль.

— Я ошибался, полагая, что горячка вас оставила, — сказал он.

— Что со мной происходит? — невнятно прошептал Хокмун.

— Насколько я могу судить, сильная лихорадка, возникшая как результат тяжелых испытаний и, как ни прискорбно мне это говорить, как результат нашего необузданного гостеприимства. Мы, несомненно, слишком уж скоро позволили вам употреблять сочную жирную пищу и вино. Через некоторое время, однако, все придет в нормальное состояние, милорд.

Хокмун знал, что этот диагноз неверен, но промолчал. Слева от себя он услышал покашливание и повернул голову, но увидел лишь открытую дверь в гостиную. В гостиной кто-то был. Хокмун вопросительно поглядел на Боджентля, но выражение лица философа оставалось бесстрастным, он делал вид, что целиком поглощен пульсом Хокмуна.

— Вы не должны бояться, — донесся до него голос из соседней комнаты. — Мы хотим помочь вам.

Это был голос графа Брасса.

— Мы понимаем природу драгоценного камня, сверкающего в вашем лбу. Когда вы почувствуете, что отдохнули достаточно, вставайте и приходите в главный зал, где Боджентль развлечет вас легкой беседой. Не удивляйтесь, если его действия покажутся вам несколько необычными.

Боджентль поджал губы и встал.

— Скоро вы совсем поправитесь, милорд. А сейчас мне пора.

Хокмун смотрел, как он уходит, потом услышал, как закрылась другая дверь за графом Брассом. Как смогли они докопаться до истины? Сейчас Темные Лорды не могут не удивляться странному повороту событий и наверняка начинают что-то подозревать. В любой момент они могут дать Черному Камню полную его жизнь. По какой-то причине это понимание встревожило его куда больше, чем раньше.

Хокмун решил, что ему больше ничего не остается, как выполнить то, что сказал ему граф, хотя и было вполне вероятно, что граф, узнав о цели прибытия его в Камарг, станет столь же мстителен, что и Лорды Гранбретани. 3 любом случае положение Хокмуна было не из лучших.

Когда настал вечер и в комнате стемнело, Хокмун поднялся и пошел в главный зал Замка. Там никого не было. Он огляделся в мигающем свете камина, раздумывая, не попал ли он в ловушку, расставленную ему графом Брассом.

Потом в дальнюю от него дверь вошел Боджентль и улыбнулся ему. Он увидел, что губы философа двигаются, но звука слышно не было. Боджентль остановился, делая вид, что слушает ответ Хокмуна, и до Хокмуна дошло, что это заведомый обман, хорошо обдуманный обман для тех, кто мог наблюдать за ними при помощи Черного Камня.

Когда позади себя Хокмун услышал шум шагов, он не повернулся, а продолжал делать вид, что весьма увлечен беседой с Боджентлем.

Позади него граф Брасс произнес:

— Мы знаем, что представляет собой Черный Камень, милорд.