Всеми силами Марика пыталась подавить захлестнувшую ее эйфорию. «Не радуйся ты раньше времени! – уговаривала она себя. – Сначала прими человеческий облик, превратись в нормальную заблудившуюся туристку, а потом уже будешь прыгать от восторга».

Отыскав озерцо с более менее чистой водой, Марика кое как отмылась от застарелой болотной грязи. Из карманного зеркальца на нее смотрело абсолютно безумное лицо: искусанное комарами, с розовой царапиной посреди лба, с потрясенными глазами.

В рюкзаке у Марики хранился плотно упакованный в целлофан спортивный костюм, кроссовки и небольшая сумка. Все остальные вещи нужно было надежно спрятать в лесу.

«Алекс… Мне совсем немножко осталось… Потерпи еще чуть чуть…»

Зарыв вещи под слой дерна, она вновь вышла на дорогу. Асфальт! Господи, какое счастье – идти по асфальту!

Внезапно невдалеке послышался шум мотора и из за поворота вывернул небольшой грузовичок.

Сердце Марики покатилось куда то вниз. От волнения она даже забыла английский язык. В голове крутились только заученное еще в школе «The Great October Socialist Revolution has happened in 1917» .

Узнают в ней русскую? Нет? Марика помахала водителю рукой:

– Hi! I got lost in the woods. Can you give me a ride?

Водитель, пожилой финн в клетчатой рубашке и новенькой спортивной кепке, открыл ей правую дверцу. Он совсем не говорил по английски, но худо бедно Марика сумела объяснить ему, куда ей надо ехать:

– I need to go to the Anna  hotel. It shouldn’t be far from here. There is my husband waiting for me .

«Куда отвезет? К пограничникам? – думала она, косясь на финна. – Я же действительно похожа на какую то шпионку. Рожа расцарапанная, под ногтями чернозем, а костюмчик и кроссовочки только только из магазина. Он, наверное, и документов у меня поэтому не спросил: сразу понял, кто я».

Водитель что то сказал ей, но Марика ничего не поняла.

– Sorry, I don’t understand you .

Финн запел, дирижируя рукой.

«А, радио хочет включить!» – внезапно догадалась Марика.

– O’key… – слабо произнесла она.

Это слово было знакомо финну.

– O’key, o’key! – принялся он повторять.

Радио было чужим – незнакомый язык, незнакомые песни… Марика откинулась на сиденье. От тепла и сухости ее разморило, и, несмотря на страшное напряжение всех этих дней, она стала засыпать.

Перед глазами замелькали какие то лица: пограничник в фуражке, спущенной на затылок, Лена, мама…

Марика проснулась от того, что машина остановилась. За окном была какая то деревушка. Чистые аккуратные домики, вдоль улицы – автомобили незнакомых марок. Все было абсолютно «ненашенское» – чужое и поэтому пугающее.

– «Anna», – сказал водитель, постучав пальцем по стеклу.

Марика встрепенулась. Действительно, над симпатичным двухэтажным зданием с островерхой крышей висела вывеска «Anna».

Улыбнувшись, финн протянул Марике короткопалую лапу:

– O’key?

Марика стояла перед крылечком гостиницы. «А вдруг Алекса там нет? – промелькнула у нее испуганная мысль. – Что же тогда делать?»

Она оглянулась. Какие то парни в ярких комбинезонах чинили асфальт, седовласые тетушки выходили из нарядного магазинчика, мальчишка гнал на велосипеде…

Марика вдруг почувствовала себя как кошка, которую принесли в новую квартиру: ей захотелось забиться в какой нибудь угол и затаиться. Даже в лесу ей не было так страшно.

Это была чужая страна, чужие люди, и все они наверняка ненавидели русских. Это было написано на их иностранных лицах.