-  Что же ты сразу не сказал, как же так, барин помер, а я даже не перекрестился?! - испуганно воскликнул он.

    -  Ничего, он тебя с того света простит, - успокоил я верного холопа, потом обратился к управляющему:

    -  Есть здесь спокойное место поговорить? И прикажи баню, что ли, натопить, нужно дать Прасковье помыться, до чего изверги довели девушку!

    -  Коли так все хорошо сложилось, то почему бы и не поговорить, - ответил Василий Григорьевич. - И Прасковью вашу отмоем, будет еще чище, чем прежде. Пойдемте в господскую избу, я проверю, что тут за ночь без меня произошло, и о бане распоряжусь.

    Мы с ним пошли впереди, следом Прасковья с Сидором. Парень заботливо поддерживал измученную девушку. Я незаметно рассматривал нового персонажа нашей драмы. На первый взгляд управляющий мне понравился, но я не спешил делать выводы, предполагая, что вся местная братия была замазана и в секс-индустрии, и в государственном заговоре. Мы прошли загаженным двором и вышли к парадным покоям, где была образцовая чистота.

    -  Хорошо вы здесь управляете, - не удержался я от комментария, - лицо мыто, остальное в дерьме.

    -  Это точно, потому меня постельничий Нечаев и подрядил порядок навести. Да только не успел я за толком дело взяться, как прогневил хозяина и попал под замок.

    -  Так ты недавно здесь? - задал я принципиальный для меня вопрос.

    -  Третью неделю.

    -  А раньше чем занимался?

    -  Своей вотчиной владел, да только сожгли ее вольные казаки, крестьяне разбежались, вот и пришлось в Москву перебираться.

    -  Как ты к стольнику попал?

    -  Дядька посодействовал, пообещал тут манну небесную, а сам видишь, что получил, едва живота не лишился!

    За разговором мы вошли в господскую избу. Как и в большинстве подобных ей, внутри ничего интересного не оказалось. Время было раннее, дворовые еще спали, так что нам пока никто не мешал. Прасковья села рядом со мной и устало сложила руки на коленях. Выглядела она совсем измученной.

    -  У вас баню вчера топили? - спросил я управляющего.

    Тот пожал плечами:

    -  Не знаю, мне было не до того. Хотя обычно топят, Нечаев любит смывать грехи.

    -  Хочу в баню! - оживилась девушка.

    В горницу, где мы сидели, вошла какая-то заспанная старуха в одной ночной рубашке и уставилась на управляющего и на нас, как на привидения. Тот ее окликнул:

    -  Бабка Варвара, отведи гостью в баню.

    Старуха перекрестилась и, скорбно поджав губы, пошла к выходу. Прасковья заспешила следом, за ней Сидор. Мы с управляющим остались с глазу на глаз. Возникла неловкая пауза, оба не знали, сколь откровенно можно говорить друг с другом.

    -  Убили, значит, постельничего, - задумчиво сказал он, - не знаешь, кто?

    -  Знаю, я убил.

    -  Ты? - только и нашелся переспросить он.

    -  Другого выхода не было, они с дьяком Ерастовым хотели поджечь Москву.

    -  А ты сам-то кто таков будешь? - помолчав, спросил он.

    Я назвался. Почему-то мое имя произвело на управляющего сильное впечатление. Однако кажется, не негативное. Василий Григорьевич теперь смотрел на меня, скорее как на какое-то чудо морское.

    -  Тот самый окольничий, значит! - наконец сказал он. - Вот не думал тебя увидеть!

    -  Ты что, меня знаешь?

    -  Наслышан! Много о тебе здесь разговоров велось! А уж как ругали, не приведи Господь!

    Я молча слушал, ждал, что он скажет еще.