-  Ты, милок, сюда доброй волей попал или силком притащили?

    -  У меня здесь товарищ, Федор, такой высокий стройный парень, ты его, наверное, знаешь. Зашел его навестить, да вот оставили на обед, а теперь, похоже, и на ужин.

    -  Федю-то? - переспросила она. - Нет, не помню, они здесь всякие, а глаза у меня старые плохо видят, на лица всех и не упомнишь. Вот по голосам, кто долго живет, знаю. У твоего друга какой голос?

    Описывать обычные голоса словами я не умел, потому замялся с ответом.

    -  Не тот ли что пришептывает?

    -  Нет, Федор говорит нормально, может только слишком гладко, - определил я особенности если не голоса, то стиля речи Годунова. Бабка меня, кажется, поняла.

    -  Такого помню, он хороший, не грубит старухе.

    -  А есть такие, что грубят? - быстро спросил я. Мне показалось, что все здешние обитатели одинаково благостные и заторможенные.

    -  Есть грубияны, как не быть. Старого человека легко обидеть.

    -  А ты давно тут служишь? - начал я подбираться к интересующей меня теме.

    -  Ой, милый, и не вспомню, сколько годков! Нынешняя хозяйка еще и не родилась, когда я сюда попала, а с тех пор много воды утекло. Всего я тут навидалась, многие люди сюда попадали.

    -  Как это попадали, насильно? - задал я наводящий вопрос.

    Старуха, похоже, заподозрила подвох и не ответила, сказала:

    -  Засиделась я с вами, мне уже идти пора, как бы Егорыч не заругался.

    -  Куда тебе, бабуля, торопиться, а нам тут скучно одним в темноте. Погости еще, я тебе денежку на орехи дам, - предложил я.

    -  Ну, зачем тебе, милок, старуху баловать, да и зубов у меня орехи грызть нет, ты лучше девку свою порадуй.

    -  У меня и на девку хватит, - прельстил я, - а на денежку можно всякого купить не только орехов, но и пряников, и много чего.

    -  Это смотря какая денежка, - неожиданно сказала бабка, - за хорошую можно и поговорить, какой в том вред?

    Разговор совершенно неожиданно для меня приобрел вполне деловой, коммерческий характер. Кажется, старуха только с виду была немощной и древней.

    -  А какая тебе больше нравится, медная или серебряная?

    -  Это тебе виднее, что спросить хочешь. Иное слово не серебро, а чистое золото.

    -  Расскажи, что тут творится, - попросил я, перестав сюсюкаться и разговаривать с ней как со слабоумной. - Что это за пойло, которым здесь всех поят, и для чего хозяевам это надо?

    Бабку задумалась, вздохнула и ответила:

    -  Этого я тебе, милок, сказать не могу, сколько бы ты мне казны не отмерил. Только, думаю, зря ты сюда пришел. Не выйдешь отсюда живым. И мудрее тебя добрые молодцы попадали, да все куда-то сгинули. Лучше смирись, делай, что прикажут, тогда и тебе хорошо станет, и всем спокойнее.

    Кажется, сегодняшний день был не моим. Уже второй раз сегодня попадаю как кур в ощип. Разговор со старухой пока ничего не дал, разве что стало понятно, как серьезно дело. Тех, кто приходится не ко двору, попросту устраняют. Однако пока старуха не ушла, я предпринял еще одну попытку узнать хоть какие-то частности:

    -  А куда парней и девушек, что с нами в горнице были, отправили?

    -  Это и даром скажу, куда надо, туда и отвезли. Ты, милый, пей, что я принесла, и свою девку ублажай, а меня, старую, не смущай серебром и златом.