Изменить размер шрифта - +

— Да пошел ты в…

— Станешь пререкаться — назначу неделю, — предупредил он.

— Если ты делаешь это из-за того, что между нами происходит …

— Я это делаю потому, что ты стала безрассудной.

Перри открывала и закрывала рот, ее глаза горели мятежным огнем. Наконец она сжала губы, чтобы не высказать ему чего-нибудь еще.

— Как пожелаете, сэр. Мы его упустили. Он уже далеко отсюда или скрылся в каком-то убежище.

Лучше так, чем рисковать ее жизнью. Гаррет раздул ноздри. Отчасти он понимал ее разочарование.

— Пора вернуться в Гильдию. Выясним, удалось ли Бирнсу переговорить с Эвой. А еще тебе надо помыться. — Он окинул взглядом ее грязные ботинки и штаны. — Если Дойл не окунет тебя в канистру на улице прежде, чем пускать на свои драгоценные ковры.

Больше Гаррет не проронил ни слова. Боялся сделать ситуацию еще хуже.

А еще призадумался, так ли Перри неправа насчет его мотивов?

 

***

Дорога назад выдалась долгой. Они ехали на поездах и омнибусах, как и раньше, еще до повышения Гаррета. Когда он открыл парадную дверь Гильдии, Перри потерла глаза. Какой же долгий и изматывающий выдался день, еще и закончился этой жуткой погоней. Она до сих пор ощущала гнилостный уличный запах, им пропиталась обувь, одежда, и, что еще хуже, кожа. И все зазря. Ублюдок ушел, а теперь Гаррет собрался на три дня засадить ее за письменный стол. И действительно выполнит угрозу, лишь бы настоять на своем.

Неужели она повела себя безрассудно? Перри демонстративно поднырнула под рукой Гаррета, когда он придержал для нее дверь. Стоило заметить слежку, и все хладнокровие улетучилось без следа. Остановись тогда Перри и задумайся, никогда не полезла бы в тот подвал. Только не из-за риска.

А из-за страха.

Вот. Наконец она сама себе призналась.

Сомнение грызло ее изнутри. Опять вспомнилась лаборатория. Как она, Перри, кричала, билась о стены, потерявшись в темноте. Не могла дышать. Мир сузился до крохотной точки, а губы онемели.

Неважно, настолько сильной она стала, сколько способов убить человека знает, в то мгновение, когда прошлое приподняло свою уродливую голову, Перри превратилась в дрожащую безвольную массу.

— Явились! — громогласно поприветствовал их багровый от злости Дойл. — А я-то уже парней отправил на поиски. Не пристало вам околачиваться по улицам, как раньше.

Перри отошла в сторону, пока старик кудахтал над Гарретом, и прогнала прочь горькие мысли. Сейчас не время. Надо сосредоточиться и доказать Гаррету, что она не представляет опасности для самой себя.

— У вас посетитель, — сообщил Дойл, снимая с Гаррета пальто.

Перри стянула грязные перчатки и отбросила волосы с глаз. Ей просто необходима сигара и полный стакан крови, щедро приправленный виски. А потом еще и папки с делами.

Но сперва… Она поймала взгляд Гаррета:

— Я должна перед тобой извиниться.

Гаррет удивился, затем насторожился и скрестил руки на груди:

— Я тебя слушаю.

— Ты прав, я должна была сперва подумать. Повела себя безрассудно. — Ее щеки вспыхнули румянцем. — И это действительно связано с произошедшим на слив-заводе.

— Извинения приняты. — Гаррет взял у Дойла маленький бокал крови. — Мы обсудим это позже. Однако ты все равно на три дня отправляешься за рабочий стол.

Дойл окинул Перри взглядом и заметил тянущуюся за ней цепочку грязных следов. Он старался сделать вид, будто разговор ему не интересен, но на самом деле обожал сплетни похлеще старых дев.

— Благодарю, что приняли мои извинения, сэр.

— Не представляю, как она умудряется так изгваздаться в грязи, если на ваших сапогах еще следы полировки остались, — пробурчал Дойл, когда Перри прошла мимо него.

Быстрый переход