Изменить размер шрифта - +

— А подробнее?

— А ты скажешь, что тебя беспокоит?

На лицо Перри вернулось все то же упрямое выражение.

— Так я и думал, — ответил Гаррет, подходя к графину и наливая себе бокал бладвейна. Очень уж хотелось выпить. — Пропустишь стаканчик?

Перри покачала головой.

— Не играй с ним, Гаррет. Ты знаешь, что такое Эшелон. Герцог будет использовать тебя как пешку.

— Ты думаешь, я не понимаю? — Он проглотил содержимое бокала. Напиток слегка успокоил его, но жажда осталась.

Они уставились друг на друга. Нашла коса на камень.

— У тебя есть работа, — прошептал Гаррет. — Предлагаю тебе помыться, а потом составить список кузнецов Эшелона и мастеровых-механоидов из анклавов, которые могли бы создать механический орган.

Перри замялась. Она будто желала о чем-то спросить, но сегодня он установил четкие границы. Все или ничего. Гаррет ужасно устал проявлять к ней внимание, которое она раз за разом отвергала.

И все же Перри что-то беспокоило. Будто она боялась, а мысли рвали ее пополам. Такой Гаррет видел ее впервые, что его очень встревожило. Раздражение испарилось. Он протянул к ней руку:

— Перри…

Она отшатнулась, а на ее лице снова появилась маска.

— Ты прав, мне надо помыться.

Момент был упущен. Гаррету оставалось лишь смотреть ей вслед с ужасным чувством, что она приняла какое-то решение.

 

***

Что ей делать, черт побери? Герцог узнал ее и показал это, упомянув сокола — герб Дома ее отца. Но почему он ушел? Что за игру ведет?

Перри всегда считала, что новая встреча с этим голубокровным станет ее худшим ночным кошмаром, но ошиблась. Монкриф заметил, как Гаррет за нее вступился. Стеснение в груди усилилось до такой степени, что голова закружилась.

Вот почему она, сбежав, так и не вернулась домой. Когда Перри узнала о жутких опытах Хага, Монкриф пригрозил ей, что если она кому-то проболтается, он убьет ее отца. Герцог произнес это чуть ли не с нежностью. Ее мир перестал быть безопасным.

И поэтому, когда ей удалось сбежать, Перри не вернулась домой.

Конечно, больно, что она невольно заставила отца горевать, но по крайней мере он остался жив. Ее сестры замужем и счастливы, у каждой по несколько детей. Они в безопасности.

Но в безопасности ли Гаррет?

С каждой минутой в голове все прояснялось.

Нельзя тут оставаться.

Разве не так?

Перри застонала, зарываясь руками во влажные волосы. Тишина в комнате оглушала, а в голове все звучали слова Гаррета. Он требовал больше, чем она могла ему дать.

Перри даже не сознавала, что идет, пока не вышла из комнаты. Проклятье! О чем его попросил герцог? Надо непременно выяснить.

Ночь грациозно и неторопливо опустилась на город. Перри наконец приняла решение и пришла к покоям Гаррета. В голове проносилось множество разных мыслей, сердце грохотало, словно барабан перед гильотиной.

Перри так резко постучала в дверь, что костяшки заболели.

— Войдите, — ответил Гаррет.

У Перри перехватило дыхание. Дрожащими руками она все же сумела открыть дверь.

И увидела его без рубашки.

— Гаррет. — Перри потрясенно остановилась на пороге, не сводя глаз с обнаженной широкой спины.

Он брился. На одной щеке все еще оставалась пена. Гаррет прижимал лезвие к коже, с удивлением глядя на Перри в зеркало. Вода стекала по обнаженной груди и блестела на мышцах. Рубашка валялась на кресле, а кожаные штаны так тесно облегали тело, что у нее сердце екнуло в груди.

Она и прежде видела его раздетым, но не ожидала подобного теперь. Подготовленные речи тут же вылетели из головы, и Перри оставалось лишь молча глазеть.

Быстрый переход