Они подождали какое-то время, прежде чем подняться по ступеням Канцелярии. Свастики были повсюду – от флагов на здании, трепетавших под порывами ветра, до нарукавных повязок охранников. Застывшие как изваяния по обе стороны массивных двустворчатых дверей, они внимательно наблюдали за эсэсовским генералом, который неторопливо пересёк тротуар и начал подниматься по лестнице. Кирк и Спок, демонстрируя ледяное безразличие, последовали за ним. В этот момент огромные двери отворились и из здания вышел майор СС. Он чётко отдал честь, пропустил генерала вперёд, и скользнул взглядом по энтерпрайсовцам. Спок неожиданно привлёк его внимание.

– Лейтенант! Вы забыли как отдают честь?

Спок усердно вскинул руку в резком фашистском салюте. Пожалуй, даже слишком усердно, с чуть заметным оттенком насмешки – в этом был весь Спок.

– Документы, – сказал майор.

Кирк повернулся к вулканиту.

– Ваши документы, лейтенант. Майор хочет взглянуть на ваши документы. Они здесь, в кармане вашего мундира…

Майор со вполне понятным подозрением наблюдал, как Спок поспешно полез в карман и достал бумажник. Кирк, понимая что обман вот-вот раскроется, пошел напролом:

– Лейтенант, вероятно, слегка оглушён, сэр. Он в одиночку расправился с несколькими зеонцами, но один из них сильно ударил его по голове, перед тем как сдохнуть. Смею вас заверить, эта свинья уже никогда не сделает ничего подобного.

– Отличная работа, лейтенант! Хайль Фюрер!

Майор вернул бумажник Споку. Кирк поспешно вскинул руку в салюте:

– Хайль Фюрер!

Спок счёл за благо последовать его примеру.

– Хайль Фюрер!

– Это незабываемый день, майор, – с чувством произнёс Кирк.

Когда они вошли в Канцелярию, майор окончательно проникся величием происходящего, смягчился и вдруг, положив руку на плечо Спока (тот вздрогнул от прикосновения эсэсовца, точно в него ткнули ножом), заглянул ему в лицо и заботливо произнёс:

– Чертовски скверно выглядите, лейтенант, вам лучше обратиться к врачу. У вас лицо совершенно зелёное… снимите-ка шлем.

– Мы не должны терять ни минуты, – сказал Спок, понимая, чем чревато снятие шлема.

Сердце Кирка бешено заколотилось.

– Майор, у нас срочное дело к Фюреру. Мы должны видеть его, немедленно.

Но эсэсовец был неумолим.

– Ваш шлем, лейтенант. Снимите его!

Спок почувствовал, как стволы автоматов охранников грубо ткнулись в его спину. Выхода не было, и, помедлив секунду, он медленно снял шлем, открывая свои заострённые уши.

В камере они раздели Кирка до пояса. Из лучших побуждений, вероятно. Они вообще всё делали из самых лучших побуждений. Обнаженное тело было весьма доступно для ударов плетью. Как и Спок, Кирк был закован в наручники и, как и Спок, он не издал ни единого звука, когда плеть оставляла кровавые полосы на его спине. Сидящий в соседней камере зеонец, видимо, не привыкший к подобным зрелищам, не смог удержать позыв к рвоте.

– Теперь вы будете говорить?

Эсэсовский майор был взбешён.

– Отвечайте, где расположен ваш штаб? Вас послали убить Фюрера! Признавайтесь! Или предпочитаете, чтобы я внёс ещё большую ясность в ваши головы?!

Чтобы ответить, Кирку пришлось собраться с силами.

– У нас с вами весьма односторонняя беседа, майор.

– Не смей насмехаться надо мной, зеонская свинья! – взгляд майора метнулся к плети. Внезапно он наклонился к самому лицу Кирка, – кто этот пришелец с острыми ушами? Одежда наденется на тебя гораздо легче, если ты расскажешь мне о нём.

Кирк поднял на него полные боли глаза.

– Позволь нам поговорить с Фюрером.