Перед уходом Костелло еще раз сказал, что ему очень жаль Мэгги.

- В это невозможно поверить, - уныло ответила Китти. - Я не была дома с похорон и сегодня трижды поднималась наверх, чтобы, ее позвать. Так и жду, что за Мэгги вот-вот придут друзья.

- Я не хотел вас огорчать.

- Нет, я была рада поговорить о сестре. Отец не упоминает о ней вовсе, а мать общается с покойной Мэгги куда чаще, чем общалась с живой. - Она благодарно улыбнулась Джиму Костелло, и тот ушел.

- Давай напишем Даре, - предложила Грейс.

- Ты всегда говоришь так, когда хочешь выскользнуть из моих объятий, - обиделся Майкл.

- Неправда. Я вспоминаю твою бедную сестру, которой приходится возиться с этими ужасными хнычущими детьми, куда чаще, чем ты.

- Как она сможет научиться французскому, если будет все время писать нам и читать наши письма? - проворчал Майкл, расстроенный тем, что его отвлекли от любимого занятия.

Но Грейс уже села и достала блокнот.

- Перестань, Майкл. Хватит дурачиться… Я начинаю. Что мне ей сообщить?

- Только не то, что Деклан Морисси из «Классика» хлебнул для храбрости и спросил Мэри Доннелли, почему она не замужем. Я напишу об этом сам.

- Так нечестно. Это самый лакомый кусочек. Я запомнила все дословно.

- Нет, для начала напиши о чем-нибудь скучном. Вроде одежды и прочего.

- Об одежде я писать не стану. Лучше напишу, что Керри приедет на уик-энд.

- Наверное, он напишет об этом сам.

- Вряд ли. Керри терпеть не может писать письма.

- Ну Даре-то он напишет? - Майкл считал, что такая небрежность со стороны Керри была бы непростительной.

- Да, может быть, - без особой уверенности ответила Грейс.

- А я напишу о том, что в Маунтферн приедет Китти Дейли.

- Не знаю, стоит ли, - с еще большим сомнением сказала она.

- Послушай, Грейс, ты сама предложила написать Даре, а теперь ничего не хочешь ей сообщать.

В магазин Леонарда вошел Эдди Райан. Томми оглянулся по сторонам, увидел, что отец разговаривает с мистером Уильямсом, быстро достал из кувшина три анисовых леденца и сунул их мальчику.

- Спасибо, - лаконично ответил Эдди.

- Только не ешь их здесь! - прошипел Томми.

Он откупался от Эдди и его приятелей, скармливал мальчишке леденцы, на убыль которых в больших кувшинах никто не обратил бы внимания. Мир и покой стоили дороже. Эдди приходил за данью каждый день. Если он ее не получал, то в магазин вваливалась вся банда. Тогда Леонард-старший начинал выходить из себя и называть Эдди отпетым хулиганом. Томми не хотелось, чтобы отношение отца к младшему отпрыску Райанов распространилось на Дару.

Жаль, что он не получал от нее писем. Единственным исключением была почтовая открытка с изображением какого-то замка на Луаре, в которой Дара жаловалась на еду, дороговизну мороженого и марок.

- Есть какие-нибудь новости от Дары? - спросил он.

- Ты каждый раз спрашиваешь одно и то же, - проворчал Эдди.

- А ты каждый раз пытаешься придумать что-то умное вместо того, чтобы сказать «да» или «нет», - огрызнулся Томми.

- Сегодня утром пришло письмо. За завтраком мама прочитали куски из него. Как ты думаешь, что было в тех кусках, которые она не читала?

- Может быть, то, как она была рада избавиться от тебя.

- Если ты будешь говорить так же, как все остальные, я разорву сделку, - пригрозил Эдди.

При мысли о том, что может натворить в писчебумажном магазине банда Эдди, Томми чуть не упал в обморок.

- Нет, договор остается в силе, - пробормотал он.

- Я так и думал, - весело ответил Эдди.

Томми следил за тем, как Эдди вышел из магазина Леонарда и отправился в дом, где раньше находился магазин Мигера, ныне купленный мистером О'Нилом. Сейчас там обосновалось нечто среднее между турагентством и экскурсионным бюро.