|
Вдруг с левой стороны домишка открылось крохотное оконце; оно казалось темно-синим, пока было закрыто, -- очевидно, при отблеске снега -- и было таким крошечным, что сейчас в нем виднелось не все лицо того, кто выглядывал, а только глаза -- стариковские карие глаза. "Вон он стоит", -- услышал К. дрожащий женский голос. "Это землемер, -- сказал мужской голос. Потом мужчина подошел к окошку и добавил без враждебности, но все же так, словно был озабочен, как бы не нарушился порядок перед его домом: -- Кого вы ждете?" "Жду, пока какие-нибудь сани меня не захватят", -- сказал К. "Тут сани не проезжают, -- сказал мужчина, -- тут дорога не проезжая". "Но ведь это дорога в Замок?" "@И все же тут дорога не проезжая", -- повторил мужчина с какой-то настойчивостью. Оба замолчали. Но мужчина, очевидно, что-то решал, потому что не захлопывал оконца, оттуда шел дымок. "Дорога скверная", -- сказал К., поддерживая разговор. Но тот только сказал: "Да, конечно. -- Помолчав, он все же добавил: -- Если хотите, я вас довезу на санках". "Пожалуйста, довезите! -- обрадовался К. -- Сколько вы с меня возьмете?" "Ничего", -- сказал мужчина. К. очень удивился. "Вы ведь землемер, -- объяснил мужчина, -- вы имеете отношение к Замку. Куда же вы хотите ехать?" "В Замок", -- ответил К. "Тогда я не поеду", -- сразу сказал мужчина. "Но я же имею отношение к Замку", -- сказал К., повторяя слова мужчины. "Возможно", -- уклончиво сказал тот. "Тогда отвезите меня на постоялый двор", -- сказал К. "Хорошо, -- сказал мужчина, -- сейчас выведу сани". Видно, тут дело было не в особой любезности, а, скорее, в эгоистичном, тревожном, почти педантическом стремлении поскорее убрать К. с улицы перед домом. Открылись ворота, и выехали маленькие санки для легких грузов, совершенно плоские, без всякого сиденья, запряженные тощей лошаденкой, за ними шел согнувшись малорослый хромой человечек с изможденным, красным, слезящимся лицом, которое казалось совсем крошечным в складках толстого шерстяного платка, накрученного на голову. Человечек был явно болен и, очевидно, вышел на улицу только для того, чтобы отвезти К. Так К. ему и сказал, но тот отмахнулся. К. услышал только, что он возница Герстекер и взял эти неудобные санки потому, что они стояли наготове, а выводить другие было бы слишком долго. "Садитесь", -- сказал он, ткнув кнутом в задок саней. "Я сяду с вами рядом", -- ответил К. "А я пешком", -- сказал Герстекер. "Почему?" -- спросил К. "Я пешком", -- повторил Герстекер, и вдруг его так стал колотить кашель, что пришлось упереться ногами в снег, а руками -- в край санок, чтобы не упасть. К., ничего не говоря, сел в санки сзади, кашель постепенно утих, и они тронулись. |
