– А что за недвижимость?

– Конторы. Это было время, когда только начинали строить большие административные здания. – Она наморщила брови. – Я говорила с одним финансистом, он сказал, что в первых сделках Уилера было нечто странное.

– Интересно, – заметил я. – Расскажите‑ка поподробнее.

– Он утверждает, что совершенно нельзя понять, как Уилер получил от них доход. А доход был, это точно, и Уилер начал все больше и больше разворачиваться и с тех пор уже не останавливался.

– Интересно, а как он платил налоги? Жаль, что мы не можем допросить его финансового инспектора. Мне кажется, я вижу свет в конце тоннеля. Скажите, а во время войны он был с какими отрядами – коммунистическими или националистическими?

– Этого я не знаю, – сказала Элисон. – Если такая информация вообще имеется, мы ее получим позже.

– Когда он занялся политикой?

Она сверилась со своими записями.

– Он выставлял свою кандидатуру на дополнительных выборах в 1962 году и проиграл. Затем на всеобщих выборах в 1964 году он, все‑таки, был избран, хотя и еле‑еле.

– Я полагаю, он внес щедрую лепту в партийные фонды, – заметил я. – А каковы его связи с Албанией в настоящее время?

– О них ничего не известно.

– А с Россией? Другими коммунистическими странами?

Элисон покачала головой.

– Да нет, он убежденный капиталист. Здесь я ничего не вижу, Оуэн. В парламенте он часто выступает против коммунистов.

– Он также, если помните, выступает против того, чтобы преступники убегали из тюрем. Кстати, что у вас есть по этому вопросу?

– Он в свое время часто навещал тюрьмы, но сейчас это ему уже не по чину. Не жалеет денег на всякие тюремно‑реформистские общества и состоит в парламентской комиссии, занимающейся проблемами тюремной реформы.

– Весьма полезная информация, – сказал я. – Он посещал тюрьмы в этом качестве?

– Наверное, мог. – Она опустила блокнот. – Оуэн, мне кажется, вы возводите свои конструкции на песке.

– Возможно, – согласился я, зашагал по комнате. – Но к моей гипотезе прибавился еще один штрих. Однажды один миллионер южно‑африканского образца рассказал мне, что получить начальную четверть миллиона дохода труднее всего. У него это заняло целых пятнадцать лет. Затем еще три года он трудился, чтобы округлить эту четверть до миллиона, а пять миллионов он получил за следующие шесть лет. Как говорят математики, развитие шло по экспоненту.

Элисон стала проявлять признаки нетерпения.

– Ну и что?

– Первоначальный доход самый тяжелый – приходится рисковать, принимать собственные решения, самому анализировать ситуацию. Это потом можно обзавестись целым взводом адвокатов, советников и тому подобное. Начало – вот где загвоздка. А теперь вспомните вашего финансиста, который говорил, что первые сделки Уилера как‑то странно пахли.

Элисон вновь взяла свой блокнот.

– У меня больше ничего нет.

– Давайте еще раз посмотрим на нашего мистера Икс. Он не русский – назовем его албанцем, – но он симпатизирует русским. Он приезжает в Англию в 1946 году и получает подданство в 1950. Примерно в это время он начинает заниматься бизнесом и сколачивает капитал, но есть по крайней мере один человек, который не понимает, как он это делает. Предположим, что деньги он получает извне – возможно, те четверть миллиона. Икс – толковый парень, как всякий потенциальный миллионер.