|
Получалось, что представление было всего лишь условностью – Чехов ли, Шекспир ли – все равно, потому что изображаемые события давно миновали и ни к кому из присутствующих не имели отношения. Через полчаса эти люди едва ли вспомнят о спектакле, жизнь заставит их барахтаться в мутных водах повседневности. От фанерной эстрады и одинокой скамьи на аллее сценического парка повеяло фальшью. Как далеки они были от современной Москвы с ее «шопами», «супермаркетами», ночными выстрелами и рекламой заграничных шмоток! Как нелепо выглядело платье на Аркадиной после однообразных нарядов Евы на обложках и вывесках казино! Петр представил Треплева в джинсах и Нину в мини, с сигаретой в зубах, и подумал, что людям почему‑то этот обман необходим. И сейчас, и во времена Чехова. Люди просто привыкли обманываться и готовы платить за это немалые деньги, жертвовать временем, охотно подставлять мозги для гипнотических экспериментов, пить водку и употреблять наркотики, прекрасно сознавая, что жизнь от этого лучше не станет, но желая хоть немного погостить в радужном прошлом, несбыточном будущем или абстрактно фантастическом мирах. Возможно, в таком обмане кроется элементарный способ выживания и он был предусмотрен самим Создателем? Музыка, театр, религия, наркотики, политика, литература становятся ложью и откровением людей. Что же тогда заменяет жизненно необходимый обман ему, Петру?.. Работа?..
«Вот вы говорите об известности, о счастье, о какой‑то светлой, интересной жизни, – признался Тригорин, не выпуская Нининой руки, – а для меня все эти хорошие слова, простите, все равно что мармелад, которого я никогда не ем…» Днем Женька сходил в читалку жэковской библиотеки и выписал двадцать телефонов наиболее часто встречавшихся в рекламных объявлениях фирм по установке дверей и оконных решеток. Чтобы обзвонить их под предлогом «старенький дедушка потерял ключи и не помнит, кто ему устанавливал дверь», потребовалось около часа. Он называл приблизительные даты установки, диспетчеры просматривали заказы месячной давности, но клиента с Мартеновской не находили. Некоторые фирмы предлагали за небольшую плату помочь открыть захлопнувшуюся дверь: «Хоть в главный сейф швейцарского банка!» Это настораживало. Но еще большее подозрение вызывал тот факт, что клиентам полагалось по шесть ключей от замков, иногда – по четыре, но ни одна фирма не выдавала по два!.. Устав от поисков иголки в стоге сена, Женька подумал, что проще было бы поговорить с соседями: может быть, кто‑то из них посоветовал Изгорскому обратиться в фирму по установке двери и решеток; не исключено, что видели и грузовичок, на котором эти решетки привезли… – Ну как? – спросил Женька, когда они с Петром вышли в фойе во время антракта. – По‑моему, здорово. Даже не ожидал такого от студентов. К ним подошли сияющие родители Ники. – Ваша дочь – прелесть, – сказал Петр. – Очень точное попадание в цель… в роль. – Правда? Женька при их разговоре присутствовать не стал, приметив у зеркала Кольку, направился к нему. – Так где тебе, говоришь, фингал подсадили? – спросил он расчесываясь. – Ну, в клубе. – На танцах, что ли? – На каких еще танцах, в спортивном. «Комета» называется. Да там у них система такая: пришел – сразу в спарринг с профессионалом ставят. Можешь – защищайся, нет – учись. Пока не вырубят. Второй раз уже дольше держишься… правда, второй раз мало кто приходит. – А ты, значит, пришел? – Я там три раза был. – Ну, ну, – сунул на расческу Женька. – С профессионалом, говоришь?.. Пойдешь в четвертый раз – возьми меня с собой. Хочу посмотреть, как профи работают. |
