Во дворце Збышевой не оказалось. Как, впрочем, и остальных фрейлин: государыня изволила пребывать в Монтплезире, и все придворные наверняка толпились в парке вокруг дворца.

Тяжело вздохнув, Шувалов быстрым шагом направился туда, все еще сжимая в руках кожаную папку. В парке действительно было людно. Пришлось вежливо раскланиваться со знакомыми, отшучиваться по поводу своего отсутствия вчера вечером во дворце, выслушивать последние сплетни.

«Вы слышали, что…» «Это просто возмутительно…» «И месяца не была на службе, а уже…» «Нет, государыня явно благоволит Анастасии Збышевой»

– Благоволит кому? – последнее имя заставило насторожиться.

– Збышевой, своей новой фрейлине, – собеседница Шувалова, графиня Шереметьева, начала обмахиваться веером, явно с целью продемонстрировать новинку. – То украшения собственные дарит, то из списка фрейлин исключает без присутствия самой девицы. Та даже на службу явиться не изволила!

– Что? – Шувалов резко остановился. – Збышева не явилась на службу?

– Представьте себе, нет! За нее подали прошения об исключении из списка фрейлин, поскольку девица собралась замуж.

– О! Белов времени не теряет, – усмехнулся Шувалов.

– Белов? – подхватила Шереметьева. – Григорий Белов? Кто бы мог подумать! Такой сердцеед и… неужто попался в сети авантюристки?

Шувалов мрачно усмехнулся и склонился к самому уху собеседницы, в котором блестела крупная каплевидная жемчужина, покачивающаяся на бантике из бриллиантов.

– Говорят, это – любовь с первого взгляда, – заговорщицки прошептал он. – Сведения самые верные.

Шереметьева понимающе улыбнулась, уже предвкушая, что распространит эту новость среди знакомых. Начальник Тайной канцелярии коротко поклонился и зашагал дальше, торопясь скрыться до тех пор, пока Елисавета Петровна не приметит его и не начнет расспрашивать о результатах дознания.

Граф успел отойти к деревьям как раз к тому моменту, когда императрица вышла из дворца, опираясь на руку Рассумовского. Судя тому, как ярко блестели голубые глаза, государыня находилась в самом благостном расположении духа. От Шувалова не укрылось, но то, что её величество то и дело украдкой сжимает пальцы своего фаворита, на то, что сам Алексей Григорьевич то и дело довольно улыбается.

Внезапно вспомнив двоюродного брата, совсем недавно хваставшего, что теперь он, а не бывший певчий царит в императорской спальне, начальник Тайной канцелярии вздохнул. Ванька явно будет недоволен примирением государыни со своим фаворитом. Опять придется выслушивать стоны, перемежаемые руганью. Сделав себе пометку в ближайшее время избегать неудачливого родственника по мере возможности, Шувалов поспешно ретировался.

Уклоняясь от нежелательных встреч, граф предпочел пройти напрямик по зеленым лужайкам. Он почти дошел до оранжереи, когда заметил туман, тонкой пеленой струившийся над травой.

Не веря своим глазам, Шувалов подошел и осторожно провел рукой над белесой завесой и сделал несколько взмахов руками, развеивая белые клубы.

Темноволосая девушка в голубом фрейлинском платье лежала на траве, около её головы расплывалось темное пятно. Знакомый солоноватый крови запах ударил в ноздри. Грубо выругавшись, граф кинулся к пострадавшей, опустился на колени, перевернул и выдохнул: это была не Збышева.

Лизетта, кажется, так звали эту фрейлину, лежала без сознания. Шувалову потребовалось некоторое время, чтобы привести её в чувство.

– Не надо! – прошептала девушка, все еще пытаясь заслониться от удара.

– Тише, – Шувалов слегка приподнял ее. – Вам ничего не угрожает. Кто это сделал?

– Не помню… ничего не помню… Настя… мы шли, а там…

– Настя? Вы говорите о Анастасии Збышевой?

– Не помню… – Лизетта вновь закрыла глаза и откинулась на руках у графа.