– Племянница жены, припадочная она, – пояснил он любопытствующим лицам. – Вот, из-под надзора сбежала, назад веду, пока дел не натворила!

– Что? – вспыхнула Настя. – Да как вы смеете!

Сила полыхнула сама, искрами пронеслась по коже, опаляя стискивающие локоть пальцы.

– Ах ты! – от затрещины в ушах зазвенело.

– Помогите!!! – почувствовав, что Белов все-таки разжал руку, Настя кинулась обратно к Монтплезиру, уже не боясь привлечь к себе внимание.

– Держи её! – донеслось вслед.

Девушка бросила взгляд через плечо, желая убедиться, что фонтанщики не станут исполнять приказ, наступила на подол платья и упала, ударившись головой о дерево.

Последнее, что девушка увидела были искры перед глазами.

Глава 9

Граф Шувалов почти беззвучно шел по темному коридору. Трудно сказать, ненавидел он эти мощные кирпичные стены или все-таки любил. Святоапостольная крепость, изначально построенная для защиты устья реки от неприятеля, с первых же дней использовалась лишь как тюрьма, да усыпальница императоров. Под острым шпилем собора сейчас уже покоился прах трех правителей Великой Руссии. Лишь малолетний Петр Второй по настоянию тогдашних фаворитов, Долгоруких был похоронен в Московии.

Откуда-то из камер донесся вопль, сменившийся стоном. Шувалов злобно усмехнулся. Волков доставил слишком много неприятностей, к тому же оказался пустышкой. Сосед Анастасии Збышевой не был повинен в заговоре.

Это граф знал наверняка. Ему даже не надо было присутствовать на допросе. Яков Брюс хорошо обучил юного Сашеньку Шувалова: ныне начальник Тайной канцелярии с одного взгляда умел отличить ложь от правды.

Тем более выведать правду было на этот раз достаточно легко. При виде пыточной, Волков рассказал все сам, без утайки, слишком уж дорожил своей никчемной жизнью. Подобно многим другим помещикам он портил крестьянских девок и любил получать удовольствие от чужой боли.

На этой почве сосед Анастасии Платоновны и познакомился в доме мадам Амели с Ивановым. Приятели быстро сошлись и отныне были неразлучны. Крамольных речей ни один из них не вел, о государыне отзывался с должным почтением. Да и не вели они беседы о государыне, содомиты…

Шувалов еще раз с тоской посмотрел на сочившиеся влагой стены. Не будь они и так красные, наверняка покраснели бы от всех признаний, которые слышали.

Второй вопль, этот сильнее… ничего, пусть палач пытает, работа у него. А вот работа самого графа найти того, кто похитил записи Якова Брюса. И найти как можно скорее, иначе… Об этом Шувалову думать не хотелось.

Торопясь покинуть казематы, он вышел на крепостной двор как раз в тот момент, когда зазвонили колокола собора. Воздух показался особенно свежим, наполненным запахом воды и скошенной травы.

Граф постоял, делая вид, что вслушивается в карильон, а на самом деле просто наслаждаясь теплым летним днем, затем махнул рукой, подзывая карету.

Экипаж подъехал, громыхая колесами по брусчатке.

– В Питерсхофф! – скомандовал Шувалов, садясь и закрывая дверцу.

– Слушаю, барин! – кучер щелкнул кнутом, пара серых резво сорвалась с места.

Задернув окна кареты, Шувалов откинулся на подушки, размышляя о своем деле, в котором был лично заинтересован. Графу все казалось, что он упускает что-то важное. То, что могло дать нужные ответы, оставалось лишь правильно задать вопрос. Это и было самым сложным.

«Люди не идеальны, кто-то да ошибется!» – напутствовал Александра Шувалова когда-то Яков Брюс.