Она уже собиралась спуститься вниз и позвать его, когда открылась передняя дверь и сапоги простучали по прихожей в кухню. Встать приготовить ему что‑нибудь? Он пропустил и завтрак, и ланч, и обед, если не поел где‑нибудь по дороге. Боже, и где же он был весь день? Она не успела встать – открылась задняя дверь, заскрипели петли, створки захлопнулись… Что он делает?

Нашарив ногами потёртые шлёпанцы, Бренда влезла в старенький халат. На лестнице было темно, но она решила, что не стоит зажигать свет. Бог знает, что творится сейчас у него в голове. Лучше его не раздражать. Вот поедут завтра к доктору…

Она медленно спускалась по лестнице, скользя пальцами по перилам. «Вспоминай хорошее», – велела она себе. Да, сейчас трудное время. Но потом снова будет хорошо. Она твердила слова, как молитву. Надо уговорить его.

Она поставила ногу на последнюю ступеньку, когда снаружи прогремел выстрел. Бренда схватилась за перила.

Вышла на крыльцо и увидела: он лежал, раскинувшись, на могиле Дукера. Рядом валялось ружьё, кровь стекала на землю, и Бренда медленно опустилась на колени. Прижалась головой к перильцам крыльца и хотела молиться, но сумела только заплакать.

* * *

– Глянь‑ка, Льюис… и Лили.

Лили вскинула голову к растрёпанной фигурке, свесившейся с ветки над их головами. Девочка спрыгнула и присела на корточки, разглядывая стариков. Шляпа сегодня не скрывала её взлохмаченных кудряшек, и Лили впервые увидела рожки у Малли надо лбом. Глаза у неё слегка округлились. Могла бы и раньше догадаться, что маленькая дикарка больше сродни тайне, чем жителям деревни. Льюис всегда говорил о ней как о давней знакомой, но показываться в деревне и танцевать вместе с ними Малли стала совсем недавно. Лили никогда особенно не задумывалась над рассказами Льюиса, просто считала, что он когда‑то знавал мать или бабку нынешней Малли.

– Вернулась? – сказал Льюис.

– А как же! Вот это ночь была!

– А девочка?

– Я проводила её домой.

– Где вы с ней были, Малли? Дикарка пожала плечами:

– Хотела показать ей кое‑что, пока ты не забил ей голову книжной чепухой.

– Чепухой? Ах ты, маленькая нахалка! А кто начал таскать мне книги?

– А что было делать, если ты без конца приставал с вопросами? – ухмыльнулась она в ответ.

Лили успокаивающе положила ладонь на руку Льюиса.

– Значит, Али в безопасности со своими? – спросила она. – Понимаешь, мы слышали выстрелы…

– Мы тут ни при чем, – заверила Малли.

– Вот и хорошо. А то мы очень тревожились. Али пропала, и те мужчины, что пришли с ней, так сердились…

Малли сказала:

– Ну, теперь мне надо идти.

Её внимание привлекло движение у камня. Томми встал, засунул флейту за ремень. Мальчик взглянул на них, и улыбка, похожая на усмешку Малли, скользнула по его лицу, прежде чем уступить место обычному пустому взгляду. Потом он зевнул и, снова став Томми Даф‑фином, молча прошёл мимо них. Гаффа жался к его ногам. Они ушли по тропе к деревне.

– Сколько тебе лет? – спросила Лили. Льюис замер. Ему очень хотелось услышать ответ.

– Не знаю, – ответила Малли. – Давно сбилась со счета.

– Пятьдесят? – предположил Льюис.