Блэйк кивнула.

– Спасибо, – прошептала она.

Бюллер с трудом втягивал воздух сквозь сведенное судорогой горло. Его трясло.

Теперь их осталось двое.

– Это здесь, – объявил Уилкс.

На экранах переднего обзора было видно лучше, чем через окна, но Билли во все глаза смотрела сквозь прозрачные стекла, предпочитая реальность телеизображению. Гнездо чужих торчало из грунта, как раковая опухоль, темно‑серое в лучах местного солнца. Вокруг простиралась каменистая пустыня, можно было различить только пыль и скалы.

– Я хочу сесть на ту возвышенность. Тогда мы сможем эффективнее использовать пулеметы. Оттуда мы быстрее увидим наших и тех, кто станет их преследовать, – пояснил Уилкс.

Девушка внимательно посмотрела на него.

– Очень много помех. Что‑то внутри гнезда блокирует сигналы связи, – продолжил он.

– Я пошла бы... – начала Билли.

– Нет. Тебе нельзя.

– Ну и ну. Я решительно вычеркиваю это место из списка любимых курортов. Тут такая вонь, – с отвращением произнесла Блэйк.

В извилистом коридоре им попалось еще несколько чужих, но здесь было достаточно просторно, и приборы ночного видения позволили увидеть тварей вовремя. Бюллер и Блэйк открывали огонь, не дожидаясь нападения, и упорно продвигались к центру гнезда. В конце концов Бюллеру пришлось экономить заряды. Он переключил карабин на полуавтоматический режим и стал вести только прицельный огонь. Оставалось всего около восьмидесяти зарядов: правда, у него была еще плазменная винтовка Мбуту. Дела могли обстоять и хуже. Впереди показался большой вход в виде арки.

– Сигнал идет отсюда, – сказала Блэйк. – Меньше пятидесяти метров.

– Лицевая камера, – сказал Бюллер.

Да.

Идем.

Когда они приблизились к арке, жара стала еще сильнее, влажность и вонь – невыносимыми. Казалось, что внутри парная баня, полная разлагающихся трупов.

Спиной к спине десантники вошли под арку. Бюллер долго осматривал яйцевую камеру, Блэйк контролировала оставшийся позади туннель.

– Вот они где, – наконец сказал он.

Четверо, трое мужчин и женщина, висели на стенах, стянутые слизистой паутиной, которую применяли чужие. Яйца, размером с контейнер для мусора, стояли на полу. Не было ни самки, ни других самцов. В обволакивающей тишине Бюллер отчетливо слышал собственное дыхание. Они быстро подошли к стене.

– Эта уже мертва, – сказала Блэйк, коснувшись пальцами сонной артерии женщины.

И этот тоже, – добавил Бюллер.

Живым оказался только один. Десантники отодрали липкую паутину. Стоявшие рядом яйца еще не открылись – человек не был заражен.

Когда парня оттащили от стены, он очнулся и закричал.

– Спокойнее, спокойнее! Все в порядке, мы тебя освободили! – уговаривала его Блэйк.

От страха тот не мог говорить – несколько раз пытался что‑то сказать, но замолкал.

– Ты можешь идти? – Он кивнул, по‑прежнему молча.

– Тогда уносим отсюда ноги, понятно? Десантник снова кивнул.

Они направились к выходу, и тут Бюллер остановился.

Блэйк удивленно посмотрела на него:

– В чем дело?

– Я просто оставлю им несколько гранат в подарок, – сказал он и, подняв карабин, выпустил – одну за другой – три гранаты.