— Откуда они взялись?

— В детстве Мартин потерял в автокатастрофе родителей и обоих братьев.

— Понятно.

— Вот об этом я и хотела сказать. Мартину очень тяжело, — заключила Памела и пошла к двери.

Эрик сказал «спасибо» и проводил ее в сад. Он постоял, глядя, как Памела торопится к калитке, а потом подошел к Йоне, который снова сидел в гамаке.

— Что случилось с Мартином?

— Мартин из тех, кто хорошо поддается гипнозу, но он не смеет рассказать, что видит, — объяснил Эрик и сел рядом.

— Обычно у тебя получается обходить травмы.

Йона, не выпуская телефона, откинулся назад, оттолкнулся ногами, и гамак сильно качнулся.

— Памела прояснила дело. Оказывается, у Мартина что-то вроде навязчивого бреда: двое мертвых мальчиков ловят каждое его слово. Она считает — это потому, что ребенком он потерял обоих братьев и родителей в автоаварии.

— И теперь он их боится?

— По его словам, они существуют на самом деле. Он где-то сильно ободрал руки — и верит, что мальчики в метро толкнули его на рельсы.

— Это Памела так сказала?

— Она сказала, что Мартин так думает.

— Она не говорила, что произошло? — Йона вытянулся в гамаке.

— Нет. По-моему, она сама не знает. А ты что думаешь?

Йона слез с гамака, отошел и набрал номер Памелы. После долгих гудков включилась голосовая почта.

— Здравствуйте, Памела, это снова Йона Линна. Перезвоните мне, как только получите это сообщение.

— Серьезно, — заметил Эрик.

— Цезарь пригрозил Памеле, что, если она пойдет за помощью в полицию, будет плохо. Может быть, он приглядывает за ней и теперь пытается заткнуть рот Мартину.

80

После утренней молитвы Мия с Блендой гуляли во дворе, под жгучим солнцем. Мия старалась поспевать за Блендой, но если Бленде казалось, что Мия слишком медлительна, она дергала рукой, и стяжка врезалась Мии в кожу.

Бабушка, стоя возле грузовика, разговаривала по телефону.

Дверь в кабину была открыта, и бабушкин кудрявый парик упал на землю.

После удара лопатой у Мии гудело в голове и как будто отекла вся щека.

Она тогда очнулась во дворе, на камешках.

Бабушка допрашивала Ким и Бленду, причем заставляла их стоять, вытянув руки в стороны.

Наконец Бленда созналась, что ударила Мию лопатой, чтобы не дать ей убить бабушку.

Мия решила, что ей конец, но бабушка вызверилась не на нее, а на Бленду.

— У Мии нет оружия! — кричала она. — Я обыскала ее одежду и ничего не нашла. Нет у нее оружия, а вот у вас с Кимбелл есть.

Ясно. Никто из них не видел, как ее ножик отскакивает от земли и исчезает в стоке.

Ким и Бленда стояли под полуденным солнцем бок о бок, вытянув руки. Обе вспотели и задыхались.

Бабушка вставила острый шип в щель палки и зафиксировала его скобой.

Ким тряслась всем телом, силы у нее кончились. Она, плача, опустила руки и стала шепотом просить прощения.

Бабушка шагнула к ней и ткнула шипом под правую грудь.

Ким всхлипнула «Пожалуйста…» и, тяжело дыша, легла на бок.

Мию и Бленду снова отвели в клетки. Был уже поздний вечер; девочки сидели тихо и ждали Ким, но Ким так и не вернулась.

Ее вообще никто больше не видел. Бленда до сих пор не проронила ни слова.

Дым из печи, пронизанный солнцем, неподвижно висел над крышами бараков.

Возле крана кто-то закашлял.

Бленда потянула Мию в торец двора, в тень, и там остановилась. Лицо у нее покраснело от жары, по щекам стекал пот.