– Не смей указывать мне, что надо делать, а что не надо! Богиня Кали не желала видеть перед собой то, что сделано руками этого шотландца. Все, что попадается на пути, должно быть разрушено, уничтожено, сожжено! Только в этом случае она станет помогать мне. И удача будет сопутствовать мне. Ты что, не видишь, что прав был я? Этот безродный нищий не успел выстроить укрепления, которые могли бы помешать мне, если бы я стал прислушиваться к твоим бредням. И мы еще найдем всех их. Я хочу, чтобы они по настоящему пережили страх. Нет ничего страшнее ожидания, не правда ли? – Перекошенное нечеловеческой гримасой лицо приблизилось к Йену. – Отвечай, куда делся Картаук. Где мне найти Руэла?

Йен заставил себя поднять голову и посмотреть в глаза махарадже.

– Спросите об этом у своей богини Кали. Она должна знать, где ее враги.

– Ты… ты… жалкое, ничтожное существо, смеешь бросать мне вызов? – На щеках Абдара вспыхнули два красных пятна. – Ты осмеливаешься не повиноваться мне?

– Что удивило и меня самого, – спокойно сказал Йен. – Признаться, я боялся, что не отважусь на это. Но поскольку я презираю и тебя, и твою богиню Кали, то не испытываю и страха.

– Когда ты увидишь ее лицо…

– Кали не существует, – со сдержанным достоинством проговорил Йен. – Потому что не существует разрушения. Что разрушается, не исчезает, а становится чем то другим.

– Замолчи, неверный! – Глаза Абдара дико сверкнули. – Она здесь. И я сделаю так, что ты увидишь ее и склонишь перед ней колени. – Он повернулся к Пачталу. – Где Бенарес?

– Все еще на корабле.

– Что он там делает?! – пронзительно закричал Абдар. – Немедленно отправь кого нибудь за ним. Какой от него прок, если его не оказывается там, где он мне нужен!

– Вы надеялись, что застанете здесь Картаука, – напомнил Пачтал, отступая к дверям.

– Но его нет! Ты же сам сказал! Пусть Бенарес возьмется за дело.

– Не лучше ли нам сейчас попробовать отыскать Руэла? По крайней мере мы не дадим ему подготовиться к встрече.

– Картаук все равно успеет его предупредить. И я хочу, чтобы его мучил страх до встречи со мной. – Пухлое детское лицо осветила улыбка, когда он взглянул на Йена. – Мне не нравится твое лицо. Оно недостойно стать украшением моей коллекции. Но я заставлю твоего брата содрогнуться от ужаса. Я заставлю его дрожать при одной мысли обо мне. Мы отправим маску Руэлу. Он должен знать, что его ожидает. А потом я повешу на стенку и маску самого Руэла. Я с самого начала хотел заполучить ее себе. Но теперь мне придется ждать это ничтожество Бенареса! – Абдар вдруг взглянул на Йена. – Но Кали все делает так, чтобы было лучше для меня. Когда придет Бенарес, кончится действие опия. А ты, Пачтал, найди, чем сможешь напоить его, чтобы скорее отрезвить. Ты понял меня?

Торжественное волнение охватило Йена. Скоро это свершится.

Яркие лучи солнца ворвались в комнату.

Нет, это приближался свет, который он видел во сне и в те минуты, когда погружался в забытье.

– Это не моя вина! – дрожащим от страха голосом сказал Бенарес. – Это ты не рассчитал действие своего снадобья!

– Как это могло случиться? – Пачтал никак не мог понять, в чем был их промах.

Руки Бенареса дрожали. Никогда золотых дел мастер не смел разговаривать с Пачталом подобным образом. Видно, ужас, который внушал ему Абдар, заставил забыть обо всем.

Но Пачтал и сам почувствовал холодок страха в груди. Абдар становился все более неуправляемым с того момента, как услышал о болезни махараджи. В него и в самом деле, видимо, вселилась беспощадная богиня Кали, не ведающая, что такое милосердие.