И в эту минуту они увидели, что юноша спешит им навстречу. Ему с трудом удавалось пробиваться сквозь ликующую толпу, потому что то один, то другой островитянин спешил приветствовать его. Когда Ли Сунг, наконец, добрался до них, лицо его сияло, воодушевленное восторгом победы, что светился и на лицах остальных циннидар цев.

– Как мы выглядели со стороны? – спросил он у Джейн.

– Как сказочные добрые духи, – ответила она, – которые пришли наказать грешников.

– Есть ли потери? – спросил Руэл.

– Семь раненых. Ни одного убитого. – Он кивнул в сторону наскоро воздвигнутого навеса. – Ранеными занимаются Маргарет и Тамар.

– А слоны?

– В одного попала пуля. Дилам промывает ему рану. Но она считает, что рана несерьезна.

– Я боялась, что будет хуже. Выстрелов было довольно много…

– Солдаты от неожиданности не успевали как следует прицелиться. Они стреляли куда попало и чаще всего просто в воздух. – Ли Сунг усмехнулся.

– Ты не боялся так долго идти под водой?

– Я несколько раз проверил все трубки, которые мы заготовили с Руэлом. Вода не моя стихия. А сейчас я пойду помогу Дилам.

Джейн смотрела, как он пробирается сквозь толпу. На нем была все та же набедренная повязка, которую он надел перед переправой через реку.

– Что нибудь не так? – спросил Руэл, увидев выражение ее лица.

– Его нога… он никогда и никому не позволял смотреть на нее. Даже я не видела…

– Кажется, теперь он забыл о ней. Ему нечего скрывать, – ответил Руэл. – Все мы рано или поздно понимаем, что можем раскрыться.

Джейн перевела на него радостный взгляд. Руэл говорил не только о Ли Сунге. Он имел в виду и себя тоже, и это означало, что она может надеяться на полную его откровенность с ней.

– Что будем делать теперь?

– Завтра вернемся во дворец, посмотрим, что там можно восстановить, а что придется отстраивать заново. – Его лицо омрачилось. – И еще нам надо подумать о том, где мы похороним Йена.

Джейн кивнула и, подойдя к нему, положила голову на плечо. Руэл обнял ее. И его объятие было полно силы, уверенности и… нежности.

Четыре часа они ждали возвращения Картаука. Маргарет не сводила глаз с реки, вглядываясь, не появится ли лодка.

Когда он, наконец, ступил на берег, Маргарет обрушилась на него с упреками, выплескивая переполнявший ее страх за него:

– Тебе мало было всего случившегося? Что ты рыскал там, как кладбищенский вор?!

– Какая нежная встреча, – ответил Картаук.

Маргарет запнулась.

– И это все, что ты хотела сказать мне? Стоило ли ради этого сидеть на берегу и поджидать меня?

– Ты сам знаешь, что я хотела бы сказать! – сердито ответила она.

– И все таки ты должна высказать это сама. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Это очень важно… для тебя самой.

Маргарет воинственно вздернула подбородок и нехотя выдавила:

– Мне… очень жаль, что я наговорила перед твоим отъездом. Ты знаешь, я боялась за тебя…

– У меня гора свалилась с плеч, – улыбнулся он ей ясной улыбкой.

– Ты слишком хорошо знаешь меня, и незачем заставлять меня повторять то, что тебе известно лучше меня. Это безжалостно с твоей стороны…

– В высшей степени безжалостно, – согласился он. – A теперь разведи огонь. Я пойду к Медфорду и принесу маску Йена.

Маргарет вздрогнула.

– Джейн сказала мне, что ты хочешь переплавить их.

– Мы оба хотим переплавить их, мой подмастерье.

– Боюсь, что я не смогу…

– Сможешь, – перебил он.