– Гребаная Вселенная лишает меня главного – реализации в деле, которое я обожаю, заставляет чувствовать неудачницей. Какие эмоции я передам при этом ребенку? И не смей мне больше манипулировать Вселенной!

– О, это по твоей части. Я оперирую понятиями, которые имеют форму, цвет, плотность и другие вполне себе измеряемые показатели, – развел руками хирург.

Чтобы как-то развеяться, Марго ходила по детским магазинам, рассматривая вереницы автомобилей, армии киборгов, коробки конструкторов. Ловила себя на мысли, что тянется к витринам для мальчиков и видит Васю, грызущим погремушку, собирающим лего, готовящим уроки, стоящим в первом ряду выпускников магистратуры в квадратной академической шапочке.

«Визуализируй, – советовала она когда-то бездетной Тане. – Выстраивай комнату, придумывай наряды, купи ботиночки, наконец».

Маргошин взгляд уперся в коричневые ботиночки на липучке размером чуть больше указательного пальца. Явно мальчишеские, с черными точками по всей поверхности, узором напоминающие нечто среднее между божьей коровкой и леопардом.

Марго поставила их на ладонь, улыбнулась и представила Васю, шатко ступающего по земле в этих пятнистых башмачках. О том, что ее ребенка будут звать Васей, она сообщила Вадиму в первый же вечер знакомства.

– А если девочка? – удивился хирург.

– Девочка? При чем здесь девочка? – растерялась Марго. – Ну, Василиса…

С леопардовыми ботиночками и какой-то рандомной бутылочкой, увенчанной голубой силиконовой соской, она подошла к кассе.

– Ждете мальчика? – дружелюбно спросила кассирша.

– Жду Васю, – отрезала Марго.

– Носите с удовольствием! – дежурно ответила продавец «Детского мира», за годы работы привыкшая к любым ответам чокнутых беременных мамаш.

Ботиночки Маргоша протерла влажной салфеткой и поставила в спальне на прикроватную тумбочку.

Вадим заметил их вечером, ложась спать, умилился, прижал к груди и поцеловал каждый в круглый пятнистый носочек.

– Может, уже начнем оформлять комнату? Купим кроватку, пеленальный столик? Кучу другой милоты? – предложил он.

– Давай подождем до двадцатой недели, убедимся, что будет Вася, и тогда начнем, – чмокнула его в щеку Маргарита и зарылась в одеяло.

На тумбочке рядом с башмачками лежала горстка украшений, которые она по привычке снимала перед сном: серьги, браслеты, крупное кольцо с левого безымянного пальца. Единственное, что отныне всегда оставалось на руке, – готический перстень, в котором с прищуром улыбался заточенный ангел.

Он один знал правду. Комната для малютки будет готова ой как не скоро.

Глава 25

Санаторий

Жизнь без телефона, который по условию лечения тут же отобрали у пациентов санатория, оказалась для Грекова непосильной.

Ему будто прооперировали мозг, удалив одну из важнейших функций – восприятие мира за пределами видимого.

Поначалу это забавляло. Приходилось отрывать попу от кровати, чтобы посмотреть температуру воздуха на градуснике за окном. Приходилось сидеть перед телевизором, переключая программы, чтобы найти что-то наименее раздражающее. Приходилось вглядываться в стрелки на круглом циферблате, чтобы не опоздать на капельницу или групповую терапию, – Греков не носил наручных часов.