– Жаль. А кстати, про Ангела! Адам, ты не рассказал про Ангела! Неси сюда альбом!

Разгоряченный старик принес потертый фотоальбом, тыча сухим пальцем в треснувшие фотографии и умиляясь:

– Смотри, какой была Дина! Какой полет, какая попа! А это наша легенда. – Он вынул из страниц вырезанный портрет придворной дамы в голубом платье. – Фрейлина Елизавета, что служила императрице Александре Федоровне («Жене Николая I», – автоматически подумал дремавший в полукоме Моня).

Пока старик неспешно рассказывал легенду о своем предке, заключившем сделку с Ангелом Смерти, пока описывал бриллиант с фигурой внутри, венчавший нагрудный шифр фрейлины, пока во всех подробностях воспевал любовь прапрадеда к Елизавете, венцом которой стал незаконнорожденный сын – его, Адама, прародитель, пока упоминал о втором браке изгнанной придворной дамы и девочках, по родству передававших ангельский бриллиант, – Сергей Петрович чувствовал, что отрывается от земли. Огромный холст, сырой, незагрунтованный, начал мазок за мазком наполнятся красками, набросками, контурами, фигурами людей, связанных между собой. Многонаселенное полотно гудело страстями, полнилось подробностями, тайными смыслами, объединяя в одно целое арабского ювелира, его возлюбленную фрейлину, ее потомков – отказных и признанных. В центре полотнища металась напуганная Маша Перлова и глотала колючий бриллиант под пулеметные очереди за окном. А в верхнем правом углу, на вершине холма, словно Христос у живописца Александра Иванова, стоял он сам! Да, он сам – Сережа Греков, обычный белобрысый мальчик, дальний преемник фрейлины – нынешний хранитель бриллианта, так и не сумевший его ни уберечь, ни передать детям.

Сознание Грекова отключилось, он уронил голову на стол, а потом медленно сполз со стула на затертый линолиум. Адам бросился к гостю, поднимая его за плечи, Дина, набрав в рот ледяной воды, орошала лицо.

Сергей Петрович приоткрыл глаза, сигнализируя, что жив, и вновь запрокинул шею.

– Эй, – окликнула вдруг Дина Адама, показывая на бескровное лицо курьера. – Смотри! – Она перевела взгляд на упавший на пол фотоальбом с портретом фрейлины. – Тебе не кажется, что они безумно схожи? Надень на этого Сережу парик, подкрась губки – и он станет твоей Елизаветой.

– Все люди схожи так или иначе, – вздохнул Адам. – Эй, парень, ты сам отойдешь или нам вызвать скорую? – тряс он за плечи незадачливого курьера.

– Я, вероятно, ваш дальний родственник, – проблеял алебастровый Греков.

– Все мы родственники на Земле, – философски заметил старик. – Кажется, бредит, да, Дин? Все же звони в скорую…

– Не… Не надо скорую… мне уже лучше… – прошептал курьер. – Я должен не забыть ни слова… Я должен об этом написать…

Глава 35

Провал Венеры, или Кошачий полет

К началу лета Маня обезумела вконец. Ей, привыкшей к бесконечным туннелям подвалов, необозримым потокам улиц, необъятным газонам и паркам, Мирина квартира казалась тюрьмой. Сто двадцать квадратных метров паркета, ковров, резной мебели, напольных ваз и статуэток были сущей клеткой для тридцатисантиметровой бесхвостой кошки. Она проверяла эти стены на прочность, кидаясь на обои и оставляя на них лыжню сползающего следа.