– Браво, Маня! Земля тебе пухом! – крикнула с нижней ветки Квакила, за считанные секунды сменив брезгливость на искреннее восхищение.

И в подтверждение ее слов последнее, что видела черная кошь – кисею тополиного пуха, словно из рваной гусиной подушки, поверх одуванчиковой охры. В момент эта яично-сливочная поляна вспыхнула алыми брызгами, будто бы художник плеснул на полотно порошка киновари прямо из ведра. Желтый, белый, кровавый. Таков был триколор Маниной свободы.

Стая ворон взметнулась в небо, горланя гимн непокоренным, не купленным за пачку паучей, не поддавшимся на теплые руки и ласковые слова. Коты, еще недавно раздирающие землю воплями о самке, склонились над Маней и вылизали черную шерстку шершавыми языками. Утки по-прежнему водили вилочками пушистых малышей в пруду, человеческие дети по-прежнему копали песочек на берегу. Домработница по-прежнему материлась и собирали осколки Венеры.

И лишь Мира, всевидящая Мира, сидевшая в куриной домике с очередным клиентом, вздрогнула, уронила лицо в ладони и зарыдала.

– Что с вами? – испугался ее собеседник, как и все, жаждущий узреть будущее.

– Она все-таки улетела… Бедная моя, независимая, пушистая девочка…

Глава 36

Перо

Мира была безутешна. Она выгнала домработницу, напророчила ей гореть в аду и весь вечер, когда уличных детей уже забрали по домам, а единичные прохожие терялись в темноте, прорыдала над бездыханным тельцем Мани, приминая коленями кровавые одуванчики. После полуночи взяла за пятисотку у дворника лопату и прямо среди желтых головастых цветов вырыла небольшую ямку, чтобы упокоить Маню.

В доме уже погасли окна, одинокий фонарь с детской площадки тускло подсвечивал кроны ближайших деревьев. Вокруг Миры прыгала знакомая ворона, будто проверяя, все ли сделано по фен-шую. Тхор сначала отгоняла ее лопатой, но в какой-то момент Квакила сама резко взлетела, суетливо хлопая крыльями, и скрылась где-то наверху.

Несмотря на недавно прошедшие дожди, грунт был твердым, копался тяжело, и Мира ругала себя за то, что не обременила этими похоронами Грекова. Правда, видеть бедолажного Сергуню с его вечными проблемами сейчас хотелось меньше всего.

Внезапно с неба на Мирину лопату упал мощный луч. Она подняла глаза, но, кроме беременной луны, висевшей прямо над макушкой, ничего не увидела. Хотя было понятно, что отнюдь не луна является источником света.

– Мира, я здесь! – Голос, родной, утробный, не мужской, не женский, заставил задрать голову до хруста в шейном позвонке.

На перилах ее балкона на шестнадцатом этаже, свесив ноги в сторону улицы, сидели четверо. Могучий крылатый Ангел. Лысый мальчишка лет трех. Кошка Маня с хвостом и ушами. Квакила. В отличие от остальных, она имела четкий контур и цвет.

– Привет, Азраил, – устало сказала Мира, узнав покровителя из снов. – Ты за мной?

– Размечталась, – улыбнулся Дух. – Твоя миссия еще не окончена.

– Чем же обязана столь великому визиту? – Мира смахнула волосы, сбившиеся на лоб из прихваченного резинкой пучка.

– Я за Маней, – объяснил Ангел.

– С какого рожна? – удивилась Мира, проминая пальцами затекшую шею. – Разве за животных отвечает не другое ведомство?

– Другое, – ответил Азраил.