– Конечно, но сейчас я думаю совсем о другом… – прошептала Черная Сестра, склоняясь над Блейдом и приникнув губами к его губам. Он понял, что ему предстоит заработать право на дальнейшие расспросы.

Когда Айола, вскрикнув, выгнулась дугой и прижалась упругими ягодицами к мускулистому животу Блейда, вбирая в себя его плоть, а потом, удовлетворенно вздохнув, вытянулась рядом с ним на постели, разведчик решил, что всякие беседы откладываются до следующей ночи. Но, погружаясь в сон, хозяйка «Жаворонка», нежно обнимавшая возлюбленного за шею, вдруг пробормотала:

– Целое состояние, да… Но если бы мы нашли зеленоватые… те, что из Кархайма… Они стоили бы полкоролевства!

Озадаченный Блейд попытался расспросить, что, собственно, имеется в виду, но Айола уже крепко спала.

На рассвете он, как обычно, выскользнул из ее каюты и направился к себе на бак, намереваясь поспать еще немного. К удивлению Блейда, не один он бодрствовал в столь ранний час – неподалеку от двери Айолы маячил Ратаг. Мрачный вид первого помощника в то туманное свежее утро дополнялся злобным блеском глаз, угрожающе сжатыми кулаками и голосом, больше напоминавшим звериный рык, чем членораздельную речь.

– Ты, сухопутная крыса, безродный щенок, – пользуясь отсутствием свидетелей, Ратаг дал волю давно копившейся злобе, – сшиваешься возле нее, кружишь девчонке голову! Она моя! Запомни, она будет моей! Я так сказал! – Кажется, Ратаг потерял контроль над собой, охваченный жаждой убрать с дороги удачливого соперника. – Ты только и умеешь, что нападать из‑за угла, как на беднягу Хардина! Тебе просто повезло свалить мачту на том купце! Еще надо разобраться, что там случилось с Паллоном – небось ты всадил в него нож, чтобы пальнуть в близкую цель на глазах у капитана!

Поток бессмысленных оскорблений не удивил Блейда; тот, кто пользуется успехом у дам, с неизбежностью должен смириться с ревностью отвергнутых красавицами поклонников. Однако история могла стать весьма неприятной. Проклятия и ругань становились все громче, на баке кто‑то зашевелился, и несколько опухших со сна физиономий вопросительно уставились на них. Да, придется слегка проучить этого типа, со вздохом решил Блейд. Чего же будет стоить в глазах Черной Сестры ее Черный Братец – он несколько приукрасил свой титул, – если терпеливо снесет такое поношение?

– Хватит, Ратаг, – спокойно произнес он во время паузы, когда ховестар собирался с силами, готовясь облить соперника новой порцией брани. – Хочешь драться со мной? Так я согласен! Я докажу, – громко прибавил он в расчете на зрителей, среди которых появилась уже и хозяйка «Жаворонка», – что достоин всего, чем обладаю, и много большего… Начнем? – Блейд зловеще усмехнулся.

– Если ты так настаиваешь, – пожал плечами мгновенно успокоившийся Ратаг. Скорее всего, вся сцена была лишь спектаклем, который должен был послужить поводом для стычки. Ратаг производил впечатление расчетливого человека и явно боялся потихоньку прирезать любовника своей хозяйки. К тому же он был силен, ловко владел ятаганом, излюбленным холодным оружием ховестаров, и вполне мог надеяться на успех в честном бою.

Противники сошлись на свободном пространстве у грот‑мачты, и никто, казалось, не собирался им мешать. Некоторое время они пристально рассматривали друг друга, изучая боевую стойку, манеру держать клинок, всматриваясь в глаза. Взгляд Блейда был тверд и спокоен; в серых зрачках Ратага пылала ненависть. Внезапно лицо его перекосилось, он прыгнул вперед и взмахнул саблей, метя в шею врагу. Разведчик искусно парировал удар, отбросив смертоносный клинок в сторону; он еще не решил, прикончить или пощадить первого помощника. Пожалуй, лучше оставить его в живых. Как ни крути, этот мерзкий тип был имуществом Айолы – и весьма ценным, ибо отлично разбирался в навигации, в грабительском ремесле и в том, как управляться с сотнями отъявленных головорезов.