– Мудрым из‑вестно… да, мудрым известно, ч‑что каждая жемчужина стоит п‑полкоролевства… мудрым из‑вестно…

– Мне тоже, – сообщил ему Блейд, отодвигая кружку. – Но почему?

– Он… делает… людей… бессмертными… – раздельно произнес маг. Потом, заметив недоверчивое выражение на лице собеседника, Эот поспешно добавил: – Н‑ну продлевает жизнь… это уж наверняка… Сам Р‑ринвел… старая кляча… с‑сам… – Тут он замолк и вновь выразительно посмотрел на кружку.

Блейд машинально протянул ему вино, налил себе и сделал пару глотков. Опять те же байки! Вечная жизнь, власть над миром – и что там еще? – неистощимая потенция, небо в алмазах и золотой дождь. Он уже жалел, что пришлось извести зазря столько доброго напитка.

– Откуда же берется такое… сокровище? – выдавил он, немного помедлив.

Уже изрядно захмелевший Эот вспомнил о том, что должен поддержать свое реноме великого мага. Надувшись, он важно начал:

– Глубоки и таинственны пучины Акрода… – Но тут, увидев исчезающий за спиной Блейда бочонок, колдун внятно произнес: – Н‑ну… добывают их там… в Кар‑рр‑хайме… Р‑редко. Очень р‑редко… очень‑очень р‑редко…

Блейд понял, что сегодня ничего больше не выведает; не то он перестарался с выпивкой, не то этому шарлатану было известно столько же, сколько Онболу. Видимо, придется вытрясти нужные сведения из старого Ринвела… Никто лучше купца не знает свой товар, подумал разведчик.

Оставив мудрого мага исследовать дно бочонка, Блейд удалился под сень пальм и начал сосредоточенно чертить на земле схему предстоящего сражения.

ГЛАВА 5

Над Акродом по‑прежнему держался теплый восточный ветер, лишь иногда сменяясь перед рассветом знойным южным бризом. Галионы ховестаров неутомимо вспенивали морскую гладь, приближаясь к берегам герцогства Кархайм; теперь за ними шли уже два корабля – компанию ритолийскому фрегату составлял большой трехмачтовый барк из торговой республики Васты, прихваченный по дороге. Формы этого судна сильно напоминали плавучий гроб, но оно оказалось довольно большим и его бездонные трюмы были набиты шерстью – превосходным горючим материалом.

Погода благоприятствовала плаванию; стояли теплые и долгие дни, море просматривалось на много миль, вплоть до самого горизонта. По утрам, однако, случались сильные туманы; и в одно такое молочно‑белое, сонное утро Блейд, выйдя на палубу, неожиданно обнаружил, что «Жаворонок» ложится в дрейф. Большая часть парусов была свернута, волны с тихим плеском разбивались о борт почти неподвижного корабля, мерно покачивая советника и будущего адмирала.

Туман понемногу рассеивался, редел, и вскоре ему стало ясно, что «Жаворонок» и державшийся поблизости «Коршун» вместе с призовыми судами оказались посреди большой, но довольно разбросанной группы парусников, Блейд поспешно вскарабкался на марс, потеснив ховестара‑наблюдателя, и обратил взор на запад: на расстоянии трех пушечных выстрелов виднелись мощные стены кархаймских фортов. Казалось, они вырастали прямо из моря – серые скалы и серые камни над ними, прорезанные тремя рядами бойниц. И в бойницах что‑то сверкало, отражая первые лучи поднимавшегося солнца, – нечто яркое, золотистое. Начищенные до блеска стволы огромных орудий! Даже с такого расстояния Блейд мог разглядеть крохотные темные точечки жерл.

Скользнув взглядом по раскиданным тут и там галионам, замершим, словно стая псов перед облавой, он решил, что не все, пожалуй, так уж безнадежно.