|
Мне было страшно, я колебалась, пока вы не прошли мимо. А потом мне пришлось подкрасться сзади и дотронуться до вас. Подкрасться? Дотронуться? Она могла бы окликнуть меня. Странно... - Могу ли я довериться вам? - спросила она. - Вы не осуждаете меня за то, что... - Она в замешательстве умолкла, переложила сумочку из одной руки в другую и горько вздохнула. Одиночество и беззащитность этой женщины тронули меня. Жалость и естественное побуждение помочь ей взяли верх над здравым смыслом, осторожностью и светским тактом, которые, возможно, подсказали бы, как надо поступить при этих странных обстоятельствах человеку более хладнокровному и умудренному житейским опытом. - Вы можете довериться мне, - сказал я. - Если вам не хочется объяснять, что с вами произошло и почему вы здесь, не объясняйте, не надо. Я не имею права спрашивать вас ни о чем. Скажите, чем я могу помочь вам? Если я смогу, я постараюсь это сделать. - Вы очень добры, и я вам очень-очень благодарна. - Впервые нотки женственности мягко зазвучали в ее голосе, когда она произносила эти слова. Но в задумчивых и грустных глазах, которые были устремлены на меня, не было слез. - Я была в Лондоне только однажды, - продолжала она быстро, - и я почти ничего не знаю о нем. Можно ли нанять кэб? Или уже слишком поздно? Я не знаю. Если б вы могли проводить меня до кэба и если бы вы только обещали не препятствовать мне, когда я захочу оставить вас, - у меня есть подруга в Лондоне, она будет рада мне. Мне ничего больше не надо. Вы обещаете? - Испуганно озираясь по сторонам, она опять переложила сумочку из одной руки в другую и повторила: - Вы обещаете? - устремив на меня взгляд, полный такой мольбы и отчаяния, что мне стало больно. Что мне было делать? Передо мной было совершенно беззащитное существо, и этим существом была одинокая женщина. Поблизости ни жилья, ни человека, с которым я мог бы посоветоваться. Я не имел никакого права контролировать ее действия, даже если бы знал, как это сделать. Я пишу эти строки неуверенно - последующие события мрачной тенью ложатся на бумагу, на которой я пишу, и все же я спрашиваю, что мне было делать? Я сделал следующее: стал расспрашивать ее, чтобы попытаться выиграть время. Я спросил: - Вы уверены, что ваша подруга в Лондоне примет вас в такой поздний час? - Уверена, но только обещайте оставить меня одну, когда я захочу, не останавливать меня, не препятствовать мне. Вы обещаете? Произнося эти слова, она подошла совсем близко и с мягкой настойчивостью положила мне на грудь свою худую руку. Я отвел ее и почувствовал, что она холодна как лед. Не забудьте, я был молод, и эта рука была рукой женщины! - Вы обещаете? - Да. |
