Я хотел рассказать ему, что некогда состоял с госпожой миллионершей в «теплых, дружественных» отношениях, но передумал: в конце концов, они списывались за давностью лет. В ее показаниях не было ни малейшей зацепки: возвращение Кубацкого за бумажником походило на плохо придуманное оправдание, но именно из‑за незначительности, расхожести повода выглядело правдоподобным.

– Как в сказке, – проворчал я, чувствуя нарастающее раздражение, как всякий человек, которого слишком долго водят за нос. – Лиц не видела. «Были в масках». Где была – не знает. «В каком‑то сарае». «Поскользнулся, упал, закрытый перелом, потерял сознание, очнулся – гипс…» Туфта!

Володя ничего не ответил. Всего этого можно было не говорить, наши мнения совпадали, но как следователь прокуратуры он предпочитал эмоциям факты.

3

Стараниями Сумарокова и его шефа – начальника следственного отдела Овсянникова – мне была предоставлена во временное пользование автомашина «жигули» «ВАЗ‑2103» 1983 года выпуска, конфискованная сотрудниками ГАИ и невостребованная. Третий месяц она ржавела на штрафной площадке перед городской ГАИ, и когда я ее увидел, то зело усомнился в том, что эта «синяя птица» вообще способна летать. Но тринадцатилетняя старушка на пробном пробеге показала весьма неплохой результат – сто десять километров в час. За «порше» или «феррари» не угонишься, но лучше плохо ездить, чем хорошо ходить.

Обзаведясь транспортным средством, я почувствовал себя свободным человеком и решил тряхнуть стариной – на голубом глазу позвонил Лиде Ямпольской, ныне Онуфриевой – одной из богатейших леди Градинска, а может, и не только.

– Кто это? – не ответив на приветствие, спросила она.

– Гость из твоего прошлого, Лидочка. Игорь Вениаминов.

– Игорь?! Веня! Венечка, здравствуй! Сколько лет, сколько зим! Где ты?

– Здесь я, здесь. В нашем с тобой городе.

– Приезжай! Приезжай немедленно!

– Неудобно. Ты сейчас мужняя жена.

– Что за глупости!

– Нет, правда, давай на первый раз – на нейтральной полосе? Посидим где‑нибудь, поужинаем.

– Ты все такой же упрямый… Ладно, выбирай: ресторан «Наполеон» или кафе «Сфинкс»?

В городе была добрая сотня злачных мест, но в течение четырех суток своего пребывания я только и слышал о ресторане «Наполеон» и кафе «Сфинкс».

– Куда хочешь, туда и пойдем.

– Хорошо, в восемь в ресторане. Заехать за тобой?

– Не стоит, я найду. До встречи!

Часы показывали восемнадцать тридцать, но я уже чувствовал, что начинаю волноваться. Мы не виделись дольше, чем прожили до разлуки. Вчера я видел ее мельком, к тому же далеко не в лучший момент ее жизни, но узнал сразу. Интересно, узнала бы она меня, не будь на мне маски?

Приняв душ и выгладив парадный костюм, я отправился в ресторан пешком, проделав крюк через Ясенскую, где когда‑то жила Лида, но одноэтажного маленького домика не было и в помине, от улицы осталось одно название. Солнце почти село. Теплый южный ветер усиливал ностальгию; воспоминания нахлынули с неожиданной силой, будто все это происходило со мной совсем недавно, и не было этих долгих лет, и не было моих многократных попыток самоопределения в жизни – сумбурных, подневольных и оттого тщетных.

На то, что Лида согласится на встречу, я не очень‑то рассчитывал – после всего пережитого ей нужно было время, чтобы прийти в себя.