Пока он там хватал ртом воздух и запивал его сероводородистой водой, я успел повесить трубку и дойти до гостиницы.

4

Заперевшись в «апартаментах», которыми меня постоянно попрекал разъяренный Яковенко, я позвонил Сумароковым.

– Владимир Николаевич не появлялся?

– Нет, – в нос ответила Володина жена и прерывисто вздохнула. – А кто его…

– Майор Вениаминов. Не плачьте, Женя, он скоро вернется. Не вернется сам – я его верну. Живым и здоровым, обещаю.

Насчет «здоровым» – это я, пожалуй, фиксанул; насчет «живым» – тоже: никакой уверенности в том, что Володя жив, у меня не было, но Сумароковы ожидали прибавления в семействе – не делиться же своими сомнениями с беременной женщиной.

– Спасибо… спасибо вам…

– Спокойной ночи.

Ехать в прокуратуру было уже ни к чему, там все и без меня перевернули вверх дном. Из следственного изолятора я ушел в половине первого… Ордынский повстречался мне в начале третьего… Значит, Володя исчез примерно в этот промежуток. Что же заставило его вынести папки из кабинета? Или их все же выкрали?.. Прокуратура охраняется милицией, без пропуска оттуда не выйти и туда не войти…

Задернув штору на окне, я разделся и отправился в душевую. Чередуя горячую и холодную воду, чувствовал, как возвращаются силы. Самый верный способ вернуться к жизни – контрастный душ (Завьялову таким образом реанимироваться противопоказано – он гипертоник). Контрастный душ, а потом крепкий чай с ломтиком лимона и ложкой меда вместо сахара.

Мои «пулевлагонепроницаемые» с символикой «КГБ» на циферблате болтались на запястье: похудел. Я стал вспоминать, когда ел в последний раз – вчера вечером или сегодня утром? В любом случае хотелось верить, что этот раз все‑таки не был последним. Растеревшись докрасна большим махровым полотенцем, я намотал его на бедра и вышел из душевой…

Прямо на меня смотрел зрачок короткоствольного автомата «борз» – чеченского аналога «узи»; в руке стоявшего у двери Жигарина в неизменных темных очках был пистолет с длинным глушителем; Шорох, развалившись на диване, с любопытством разглядывал мой «глок». За столом восседал Дядя Витя. Плеснув в стакан «Представительской» из подаренной мне бутылки, он приподнял его на уровень глаз и дружелюбно поприветствовал:

– С легким паром, майор Вениаминов!

Глава 11

1

Расклад был явно не в мою пользу: вести рукопашный бой, придерживая полотенце, меня не учили, а если оно упадет, то как я тогда буду выглядеть?

– Не стесняйся, садись, – выпив водки и поцокав языком, разрешил Дядя Витя. – Будешь себя хорошо вести, я тебе штаны разрешу надеть.

Невзрачный «боевик» с «борзом», стоявший у окна, придвинул ко мне стул и отошел – когда я сел, он оказался за моей спиной. Жигарин с «глушилкой» перекрывал дверь. Дядя Витя и Шорох соответственно сидели справа и слева от меня.

На столе лежали снимки коноплевского блокнота, фотокарточка Жигарина, обойма от «глока», мой бумажник, удостоверение – содержимое моих карманов; на диване – рация ВЧ, набор отмычек из сумки и паспорт.

– Выпьешь? – спросил Дядя Витя.

Я мотнул головой, еще не решив, вступать с ними в разговоры или сыграть в «молчанку». Что‑то во мне было от Володи Шарапова.

– Да, ты же не пьешь. У тебя жена молодая в Москве на Четвертой Парковой, двенадцать. Да и в МВД небось за это по головке не гладят?

Жигарин‑Северов‑Бирюков улыбнулся, поправил глушителем очки.