|
Увидев, что его слова не произвели никакого впечатления ни на меня, ни на остальных, он сунул руки в карманы; усевшись на край своего стола, он заложил одну длинную ногу за другую, переплел их и мрачно стал ждать. Мне стоило большого труда удерживать мистера Микобера, который то и дело повторял: "Под...", но так и не договаривал второго слога: "лец". Тут он рванулся вперед, выхватил из-за жилета линейку (по-видимому, орудие оборонительное) и вытащил из кармана исписанный лист большого формата, сложенный в виде письма. С хорошо мне знакомым напыщенным видом он развернул лист, бросил на него довольный взгляд, свидетельствовавший о его восхищении собственным стилем, и начал читать: - "Дорогая мисс Тротвуд и джентльмены..." - Господи помилуй! Если кто совершит тяжелое преступление, этому человеку для его писем нужна будет целая стопа бумаги! - прошептала бабушка. Но мистер Микобер не слышал ее и читал: - "Представ перед вами, дабы разоблачить самого законченного Негодяя, который когда-либо существовал..." Тут мистер Микобер, не отрывая глаз от послания, указал линейкой, словно привидение - жезлом, на Урию Хина - "...я не прошу для себя награды. С колыбели жертва денежных обязательств, которые мне было не по силам удовлетворять, я был игралищем унизительных случайностей. Бесчестье, Нищета, Отчаяние и Безумие - совместно или последовательно - сопутствовали моей карьере". Упоминая о себе как о жертве сих страшных бедствий, мистер Микобер делал это с таким смаком, который можно было сравнить только с выразительностью его чтения и восхищением самим собой, проявлявшимся в том, что он крутил головой всякий раз, когда, по его мнению, попадалось особенно сильное выражение. - "Вынуждаемый Бесчестьем, Нищетой, Отчаянием и Безумием, я поступил в контору - или бюро, как сказали бы наши любезные соседи, французы - фирмы, номинально возглавляемой Уикфилдом и Хипом, но коей фактически управляет один Хип. Хип и только Хип - пружина этого механизма. Хип и только Хип - плут и мошенник". При этих словах Урия, скорее посиневший, чем побелевший, бросился к письму, чтобы разорвать его. Но мистер Микобер с чудесной ловкостью так удачно хлопнул его линейкой по суставам пальцев, что правая рука Урии вышла из строя. Кисть руки повисла, словно ее сломали. Удар прозвучал так, будто хлопнули по куску дерева. - Черт возьми! Я вам это попомню! - воскликнул Урия, извиваясь на этот раз от боли. - Только приблизьтесь еще раз, и я проломлю вам голову, гнусный Хип! - задыхаясь, вскричал мистер Микобер. - А ну, суньтесь! Я никогда не видел, мне кажется, такой смешной сцены - даже в те минуты я подмечал смешное. Мистер Микобер фехтует своей линейкой, как саблей, и вопит: "А ну, суньтесь!" - а мы с Трэдлсом оттаскиваем его в угол, откуда он отчаянно пытается вырваться. |
