|
.. И тут мы выбираем себе ложки, вилки, лопатки для рыбы, десертные ножи, сахарные щипцы, которые мы непременно купили бы, если бы могли. А потом идем дальше очень довольные, словно в самом деле нее это приобрели. Когда же мы попадаем на площади и на главные улицы и видим дома, которые сдаются внаем, мы их внимательно разглядываем и иногда спрашиваем себя: а подошел бы нам этот дом, если бы меня назначили судьей? Потом мы начинаем в нем устраиваться: эта комната - нам, та комната - сестрам и так далее. И решаем, подошел бы дом или нет. А иногда мы идем за полцены в театр *, в партер... На мой взгляд, не жалко заплатить деньги только за то, чтобы подышать его воздухом... И наслаждаемся пьесой как только возможно. Софи верит каждому слову на сцене, да и я тоже. По дороге домой мы покупаем в кухмистерской малую толику чего-нибудь или, скажем, омара у торговца рыбой, приносим сюда и устраиваем великолепный ужин. А за ужином вспоминаем все, что видели. Ну, скажите, Копперфилд, могли бы мы проводить время так хорошо, будь я лорд-канцлером? "Кем бы вы ни были, дорогой Трэдлс, у вас все получалось бы мило и хорошо", - подумал я и сказал: - Кстати, теперь вы больше не рисуете скелеты? Трэдлс захохотал и покраснел. - Если говорить правду, Копперфилд, случается... Как-то мне пришлось сидеть в задних рядах в Суде Королевской Скамьи, в руках у меня было перо, и мне взбрело в голову попробовать, не разучился ли я этому делу. Ох, боюсь, на краю пюпитра красуется теперь скелет... в парике! Мы оба захохотали. Трэдлс посмотрел, улыбаясь, на огонь в камине и сказал знакомым мне тоном, в котором слышалось всепрощение: - Старина Крикл! - Вот письмо от этого... негодяя, - отозвался я. Меньше всего был я склонен простить Криклу его привычку колотить Трэдлса, видя, что сам Трэдлс готов ему это простить. - От Крикла? От владельца школы? - вскричал Трэдлс. - Не может быть! - И его так же, как и многих других, прельстили некоторая моя известность и заработок, - сказал я, поднимая глаза от вороха писем. - И он также обнаружил, что всегда любил меня. Теперь у него нет школы, Трэдлс. Он теперь мировой судья Мидлсекса *. Я ждал, что Трэдлс удивится, но он нисколько не был удивлен. - Как он мог стать судьей Мидлсекса? Что вы об этом думаете? - спросил я. - О боже мой! - воскликнул Трэдлс. - На этот вопрос нелегко ответить. Может быть, он за кого-нибудь голосовал или кому-нибудь дал взаймы денег... А может быть, у кого-нибудь что-нибудь купил или кому-нибудь оказал услугу, а тот был знаком с кем-нибудь, и этот "кто-нибудь" попросил лорд-наместника графства назначить Крикла на эту должность. - Во всяком случае, теперь он эту должность занимает, - сказал я. - И он мне пишет, что был бы рад показать мне единственно правильную систему, обеспечивающую поддержание дисциплины в тюрьмах - единственно непогрешимый способ достигнуть искреннего раскаяния заключенных. |
