Изменить размер шрифта - +
  Пока  его  помощник
Бархатов, зарезавший когда-то с целью  грабежа  семью  из  шести  человек,
растапливал печь кедровыми чурками - отходами от лесопильной рамы, Абарчук
перекладывал инструменты, лежавшие в ящиках.  Ему  казалось,  что  колючая
острота напильников и резцов, напитавшихся  обжигающим  холодом,  передает
чувство, испытанное им ночью.
   День ничем  не  отличался  от  предыдущих.  Бухгалтер  прислал  с  утра
утвержденные техотделом заявки  дальних  лагпунктов.  Надо  было  отобрать
материалы и инструменты, упаковать их в ящики, составить  сопроводительные
ведомости. Некоторые посылки были некомплектны, и требовалось  составление
особых актов.
   Бархатов, как всегда, ничего не делал, и заставить его работать  нельзя
было. Он, приходя на склад, занимался лишь вопросами питания, и сегодня он
с утра варил в котелке суп из картофеля и  капустных  листьев.  На  минуту
забежал к Бархатову профессор  латыни  из  Харьковского  фармацевтического
института - посыльный при первой  части,  и  дрожащими  красными  пальцами
высыпал на стол немного грязного пшена. Бархатов за какие-то дела  брал  с
него калым.
   Днем Абарчука вызвали в финчасть - в отчете не  сходились  цифры.  Зам.
нач. финчасти кричал на него, грозился написать рапорт начальнику. От этих
угроз Абарчуку стало тошно.  Один,  без  помощника,  он  не  справлялся  с
работой, а пожаловаться на Бархатова он не смел. Он устал, боялся потерять
работу кладовщика, попасть опять в шахту или на лесоповал. Он уж  поседел,
сил стало мало... Вот, наверное, и от этого охватила  его  тоска  -  жизнь
ушла под сибирский лед.
   Когда он вернулся из  финчасти,  Бархатов  спал,  подложив  под  голову
валенки, видимо, принесенные  ему  кем-то  из  уголовников;  рядом  с  его
головой стоял пустой котелок, к щеке прилипло трофейное пшено.
   Абарчук  знал,  что  Бархатов  иногда  уносит  со  склада  инструменты,
возможно, валенки появились в результате обменных  операций  со  складским
имуществом. А когда  Абарчук  однажды,  недосчитавшись  трех  напильников,
сказал: "Как не стыдно во время Отечественной  войны  воровать  дефицитный
металл", - Бархатов ему ответил: "Ты, вошь, молчи. А то знаешь!"
   Абарчук не смел прямо будить Бархатова и  стал  греметь,  перекладывать
ленточные пилы,  кашлять,  уронил  на  пол  молоток.  Бархатов  проснулся,
спокойными, недовольными глазами следил за ним.
   Потом он негромко сказал:
   - Малый со вчерашнего эшелона рассказывал, - есть лагеря хуже  Озерных.
Зека в кандалах, полчерепа побритые. Фамилий нет, одни номера понашиты  на
груди, на коленях, а на спине бубновый туз.
   - Брехня, - сказал Абарчук.
   Бархатов мечтательно сказал:
   - Надо бы всех фашистов  политических  туда  собрать,  а  тебя,  падло,
первым, чтобы не будил меня.
   - Простите, гражданин Бархатов, я нарушил ваш покой, - сказал Абарчук.
   Он очень боялся  Бархатова,  но  иногда  не  мог  справиться  со  своим
раздражением.
Быстрый переход