|
Они обнялись. - А, черт! Ах, черт меня подери! - повторял барон; куда делась его непонятливость! - Да, отец, - проговорил Филипп, желавший рассеять Последние сомнения, написанные на лице старика, - это я, точно я! - Конечно, ты, - отвечал барон, - прекрасно вижу, что это ты, черт возьми! Но каким образом? - Отец! - обратился к нему Филипп. - Нашему дому оказана великая честь. Старик поднял голову. - В Таверне с минуты на минуту прибудет именитая гостья. Скоро здесь будет эрцгерцогиня Австрии и дофина Франции Мария-Антуанетта-Жозефина. Растеряв весь запас сарказма и иронии, барон обратился к Бальзамо. - Прошу прощения, - смиренно произнес он, уронив руки. - Господин барон, - молвил Бальзамо, поклонившись Таверне. - Позвольте мне оставить вас наедине с сыном, вы давно не видались; должно быть, вам много надо сообщить Друг другу. Он отвесил поклон Андре; Андре обрадовалась приезду брата и бросилась ему навстречу. Затем Бальзамо удалился, знаком приказав Николь и Ла Бри следовать за ним. Они скрылись в аллее. Глава 13 ФИЛИПП ДЕ ТАВЕРНЕ Филипп де Таверне, шевалье де Мезон-Руж, был совершенно не похож на сестру; он был красив редкостной мужской красотой, она была прекрасна как женщина. Его глаза светились нежностью и гордостью; безупречно правильный овал лица, великолепные руки, точеные ноги, прекрасная фигура - все в нем было очаровательно. Как во всех утонченных натурах, стесненных житейскими обстоятельствами, в Филиппе угадывалась печаль, которая, однако, была светлой. Очевидно, этой печалью он был обязан своей природной нежности. Не будь ее, он был бы властен, величествен, недоступен. Вынужденная жизнь среди бедных, но равных ему по достатку, так же как среди богатых, равных по происхождению, смягчала его нрав, задуманный Творцом жестоким, властным, самолюбивым: так в благодушии льва есть нечто пренебрежительное. Едва Филипп успел обнять отца, как Андре, выйдя из оцепенения благодаря радостному потрясению, бросилась молодому человеку на шею. Все это сопровождалось рыданиями, свидетельствовавшими о том, как рада была этой встрече скромная девушка. Филипп взял за руки Андре и отца и увлек их в гостиную, они остались одни. - Вы растеряны, отец, а ты, сестра, удивлена, - усадив их рядом с собой, произнес он. - Однако это правда: через несколько минут ее высочество прибудет в наш бедный дом. - Необходимо этому помешать любой ценой, черт меня побери! - вскричал барон. - Если это произойдет, мы навсегда будем опозорены. Если именно здесь ее высочество надеется увидеть образец французской знати, мне ее жаль. Я хочу знать, почему она выбрала именно мой дом? - О, это целая история, отец. - История? - переспросила Андре. - Расскажи нам ее, брат! - Да, настоящая история, которая способна заставить снова поверить в Бога тех, кто забыл имя нашего Спасителя и Отца. Барон вытянул губы в трубочку, всем своим видом давая понять, что сомневается в милости Высшего Судии людей и их деяний, соблаговолившего, наконец, заметить его, барона де Таверне, и вмешаться в его дела. Глядя на Филиппа, Андре повеселела и пожала ему руку, благодаря за новость и радуясь за него. - Брат! Дорогой брат! - шептали ее губы. - Брат! Дорогой брат! - передразнил барон. - Ей-богу, она довольна! - Вы же видите, отец, что Филипп счастлив! - Господин Филипп - восторженный юнец! А я, к счастью или к несчастью, привык все взвешивать, - проворчал Таверне, с тоской оглядывая убранство гостиной. |
