— Мария Фёдоровна, если вы сейчас сделаете то, о чём думаете, то обречёте на моментальную смерть своих детей с кровью Пожарских в жилах: и Его Императорское Высочество Андрея Алексеевича, и Её Императорское Высочество Елизавету Алексеевну.

Кажется, мои слова возымели действие на императрицу. Она даже застыла, переводя взгляд с сына на дочь.

— Нет, конечно, если в их жилах не течёт кровь Пожарских, то моя смерть не принесёт им абсолютно никакого ущерба.

Это уже было опасное предположение, однако же сейчас во дворе, кроме меня, императорской семьи, обер-камергера и императорской гвардии Пожарских никого не было, бабушки я не видел. Значит, оставалось идти ва-банк. Нет, я, конечно, мог уйти обратно в башню Нифельхов, но это ничего бы мне абсолютно не дало. Мне же нужно было играть с теми картами, которые были на руках.

— Княжич, ты угрожаешь своему сюзерену? — прорычала императрица.

— Нет, Мария Фёдоровна, в данном случае я предупреждаю вас об особенностях вассальной присяги, принятой на Руси. Вы как иностранка этого можете просто не знать. Вассальная клятва гласит о том, что она обоюдная, и в случае, если вассал не предавал своего сюзерена — а я, уж поверьте, был верен каждым своим словом и каждым своим действием, предупреждая о всех возникающих на пути принца и вашем пути неприятностях и возможных преградах, — так вот, если сюзерен позволял себе безнаказанно обидеть или, что ещё хуже, убить своего вассала, то клятва, скреплённая кровью между представителями двух родов, оборачивалась сторицей против провинившегося. Таким образом, я лично никогда не смогу предать род Пожарских, но и род Пожарских, если попробует своими руками либо по своему обвинению меня убить — или даже чужими руками, но по вашему желанию, — тоже прервётся.

Мария Фёдоровна переводила испуганный взгляд с меня на принца.

— Андрюша, это правда? Ты потому за него заступаешься?

Принц лишь криво усмехнулся:

— Правда, мама.

— Почему я об этом не знала?

— Потому что, мама, прямых кровных вассалов у рода Пожарских за последние шесть сотен лет было меньше десятка.

— А как же все остальные роды империи? — нахмурилась императрица-регент.

— Они под клятвой служения, — как само собой разумеющееся ответил принц.

— Но почему башня откликнулась? Почему она его пропустила? Это ведь не может быть просто так. Откуда он знал, где находится наша Лизет? Он… Он… сам знаешь от кого!

Паранойя императрицы чувствовала подвох, но искала его не там, ой, не там. И я, как верный вассал, подскажу, куда нужно направить свой взор.

— Ваше Императорское Величество, я иллюзионист в большей степени, — решил я чуть притушить пожар подозрений Марии Фёдоровны. — Я увидел мерцание схожей магии и попытался обнаружить скрытый под иллюзией вход, случайно туда провалившись. Оказавшись внутри, услышал плач Елизаветы Алексеевны и предсмертные хрипы нашей химеры, закрывшей собой девочку от механических ловушек. Там мне пришлось столкнуться с некой сущностью, охранявшей башню, и она затребовала за жизнь Елизаветы Алексеевны и нашей химеры равноценную жертву кровью, которую мне пришлось пообещать в обмен на освобождение принцессы. У нас есть сутки, чтобы вернуть долг этому странному существу. Если мы этого не сделаем и не выдадим равноценную по силе жертву, я не знаю, что может случиться с вашей дочерью и моей химерой.

В этом месте я, конечно, приврал, не сказав, что поклялся собственной кровью. Но с императорскими ресурсами отыскать смертников гораздо проще, чем с моими сейчас бегать их и выкупать неизвестно где. Но, кроме всего прочего, выложив все карты на стол, я перенял инициативу в разговоре, чтобы наконец задать мучавший меня вопрос:

— А где, позвольте узнать, моя бабушка княгиня Угарова?

Глава 20

— А где, позвольте узнать, моя бабушка, княгиня Угарова?

Несмотря на то что я старался говорить абсолютно спокойным голосом, не проявляя ни малейшей агрессии ни к императрице, ни к окружающим, принц, стоявший рядом, всё же что-то почувствовал.