— А томхетен это?.. — начал я, но завершить вопрос не успел.

Резкий порыв неизвестной силы придавил принцессу с химерой к полу. Те отключились и выглядели как потерявшие сознание (слава богам, что не как убитые). Приглядевшись, я заметил, как грудные клетки химеры и принцессы поднимаются при дыхании.

— Никогда не смей обсуждать первостихии среди непосвящённых, — пророкотал неизвестный. — Если уж по извращённой милости богов ты оказался носителем сил из другого лагеря, то хотя бы будь лояльным и не треплись об этом во всех углах. Томхетен у вас местных зовётся Великое Ничто. Запомни, потомок Утгарда — сутки, отданные тебе на возмещение жертвы, уже начались.

С последней фразой исчезли и клеть, и истаяли все стрелы, лежащие вокруг принцессы и химеры. Прикинув вес Мурки и принцессы, я здраво представил, что дотащить обеих сразу не смогу, а оставлять кого-либо из них на произвол судьбы в этом зале точно не стану. Потому магией иллюзий создал крылогрива, на которого сгрузил потерявшую сознание Мурку, а принцессу сам взял на руки. Двенадцатилетняя девочка была лёгкой, как тростинка. И таким небольшим кортежем мы принялись подниматься наверх.

Благо, что я поднимался, по возможности не заступая энергетические линии — не хотелось, чтобы счёт увеличился в процессе. А потому наступал осторожно и химере-иллюзии приказал ступать за мной след в след, чтобы не нарушать целостность линий и не провоцировать на себя срабатывание защитных заклинаний.

Подняться в основной каминный зал мы поднялись, но вот выхода я как не наблюдал при моём появлении, так и не видел сейчас. Вернуться обратно тем же способом, каким я попал сюда, явно не вышло бы. А потому я повернулся к камину и искренне попросил о помощи:

— Хранитель, выпусти нас.

— Об этом мы не договаривались, — ехидным голосом расхохотался этот засранец.

— Говоришь, не договаривались? — хмыкнул я. — Ну так я могу выйти напрямик, только тебе не понравится, если я сожру за раз всю твою защиту.

— Тогда твой счёт увеличится кратно, — снова ехидно заметила эта сволочь, будто развлекаясь.

«Ну сейчас я тебе настроение подпорчу, Нифельхово творение», — подумал я.

— Ничего подобного, — откликнулся я, прекрасно осознавая, что в подобную софистику играть могут два человека в равных условиях. — Когда я клялся, я обещал жертву, равную по силе химере и ребёнку, это никак не соотносилось с поглощённой мной энергией защиты. Лучше нужно было торговаться.

С минуту стояла мёртвая тишина. Кажется, хранитель обдумывал мои слова, а после выругался, видимо, на каком-то из ранее использованных им языков:

— Сволочь ты, Утгард, изворотливая и скользкая, как и всё ваше хаоситское племя!

«Ещё какая», — самодовольно подумал я про себя, но всё же не удержался и ответил:

— От такой же сволочи слышу! Отпирай куда-нибудь выход, иначе я действительно сделаю брешь в том месте, в котором мне заблагорассудится. А если при этом внутрь смогут попасть кто-нибудь ещё из твоих исконных врагов, то не обессудь.

С минуту ещё стояла тишина. А после хранитель практически зашипел:

— Подавись, сволочь! Первое развлечение почти за тысячу лет — и то испортил!

Голос у хранителя был столь обиженный, что мне даже на какую-то секунду стало его жаль. Ровно до того момента, пока я не вспомнил, что он пытался сожрать меня, а вместе с тем ещё ребёнка и созданную бабушкой химеру. Хрена с два я буду жалеть такую дрянь.

Однако же, стоило отдать ему должное, как минимум он просветил меня относительно силы, носителем которой я оказался, а заодно и о бывшие владетельные князья этой земли.