— Передал, как вы велели, — ответил Аркадий, слегка напрягая плечи. — Однако же Угаров понял, чьих рук было это противостояние, о чём непрозрачно мне намекнул.

Кабинет внезапно наполнился тяжёлым молчанием. Даже тиканье старинных часов на каминной полке казалось оглушительным.

— Думаешь, он действительно знает? — наконец прервал тишину патриарх, пристально вглядываясь во внука.

— Я в этом уверен, — Аркадий опустил глаза, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Старый Иллюмов откинулся в кресле, выпуская кольцо сизого дыма:

— Подозреваю, у этого мальчишки тоже есть дар иллюзии. И немалый.

Аркадий замер, боясь даже дышать громко, чтобы не прервать ход дедовых размышлений. В роду знали, когда патриарх размышляет вслух, можно услышать нечто действительно важное.

— Неспроста Каюмовы так рьяно окучивали нашу молодёжь… собирали образцы крови… И ведь получили, что хотели. Значит, Угарова занялась поисками родни этого внезапно объявившегося княжича.

— Неужели… кто-то из наших бастардов? — не удержался Аркадий, но тут же стиснул зубы, проклиная свою несдержанность.

К его удивлению, дед лишь усмехнулся, оценивающе оглядывая внука, сегодня так удачно проявившего себя в интригах:

— Всё может быть, внук. Вопрос лишь — от кого и по какой линии. Но это уже не твоя забота. Свою часть работы ты выполнил.

Аркадий почувствовал, как по спине снова пробежали мурашки. Он колебался, но родовая поговорка «Если вам что-то кажется — вам это не кажется» не давала покоя. Иллюзионисты лучше других понимали такие вещи.

— Дедушка, есть ещё кое-что… — наконец решился он. — В тот момент, когда Угаров смотрел на Светлова после того светового удара… я почувствовал необъяснимый страх.

Старый Иллюмов резко нахмурился, его пальцы впились в подлокотники:

— Какого рода страх? И где именно ты стоял?

— Почти за спиной у Светлова, метрах в пяти. А ощущение… будто на меня посмотрел голодный хищник. Свирепый, опасный, который просто пока не счёл меня достойным внимания. Волосы на затылке буквально встали дыбом! Но никаких признаков иллюзии — ни силуэта, ни миража, ничего.

Старик задумался, его взгляд стал остекленевшим, будто он смотрел куда-то далеко за стены кабинета:

— Может, это проявление химеризма? Не зря же княгиня сделала его наследником…

— Не знаю. Никогда прежде не испытывал ничего подобного, — честно признался Аркадий.

— Что ж… — патриарх тяжело поднялся из кресла, давая понять, что аудиенция окончена. — Буду иметь это в виду. Отдыхай, Аркаша. А мы… мы пока понаблюдаем.

* * *

Ночь уже давно опустились на столицу, когда Игнат Сергеевич Светлов сидел в полутемном лазарете у постели собственного внука. Густой запах лекарственных трав смешивался с едким ароматом дезинфицирующих средств, создавая удушливую атмосферу. Светлов-старший сжимал кулаки до побеления костяшек, ему безумно хотелось рвать и метать, обрушить весь свой гнев на этого малолетнего идиота, но он сдерживался. Сквозь сжатые зубы едва просачивалось прерывистое дыхание.

Лекари в один голос твердили о нервном и магическом срыве у молодого Светлова. Только этот диагноз и спас его от гнева патриарха рода. В углу палаты, на жестком деревянном стуле, сидела Анна Игнатьевна, дочь Игната Сергеевича. Её усталые глаза с тёмными кругами не отрывались от бледного лица сына, а тонкие пальцы судорожно сжимали его безвольную руку.

— А я ведь предупреждал тебя, — сквозь зубы процедил Игнат Сергеевич, — что Иллюмов, Миражев, Чащин и Зубров — та еще компания! Нож в спину вогнали по самую рукоять, а этот дурак даже не почуял подвоха! Совсем мозгов нет, один гонор!

— Отец! — резко шикнула Анна, указывая взглядом на дверь палаты.