— Мама! — зарычал принц гортанно, отчего во все стороны брызнуло пламя, топя материнский лёд и оставляя чёрную копоть на нижних оборках домашнего платья императрицы. — Они пришли помочь! Умерь свою паранойю!

— Благодаря моей паранойе мы все всё ещё живы! — припечатала императрица и выжидательно уставилась на нас.

— И вам доброй ночи, Мария Фёдоровна. — Бабушка слегка склонила голову, но в этом жесте не было ни тени покорности — только стальная вежливость. — Почему сразу не послали за нами? — вопросом на вопрос ответила бабушка, при этом сохраняя завидную невозмутимость.

— Потому что ваше появление во дворце после карантина нежелательно, — императрица перестала использовать всевозможные политесы. — Если выбирать между вариантами: заразить всех либо попытаться найти дочь в одиночку, естественно, я выбрала вариант с самостоятельными поисками.

Её голос дрогнул на последних словах, выдавая страх, который она отчаянно пыталась скрыть за маской власти.

«Ну и дура», — хотелось сказать мне, но я сдержался. Зато бабушка не сдержалась:

— Глупость несусветную сотворили, сколько времени можно было сэкономить!

Дурой, конечно, она императрицу не назвала, но смягчила упрёк, как смогла.

— Где сейчас моя дочь? — давила на своём императрица.

При этом Мария Фёдоровна настолько разнервничалась, что температура воздуха в кабинете стремительно падала, иней узорами пополз по стёклам окон, и изо рта начали вырываться облачка пара. Дыхание её стало неровным, прерывистым — как у загнанного зверя.

— Внутри старой башни. Девочка каким-то образом обнаружила туда вход.

Императрица выругалась, причём даже близко не на русском языке:

— Какого демона её туда понесло?

— Маленьким девочкам всегда любопытно искать сокровища, некоторые их даже находят, — хмыкнул я. — Ещё радуйтесь, что рядом с ней была Мурка в качестве компаньонки, иначе бы мы вообще её не отыскали.

— Ваша химера может вывести её? — принц впервые обратился к нам напрямую, и в его голосе прозвучала почти детская надежда.

— Судя по всему нет, иначе уже бы это сделала, — ответил я вместо бабушки, пока та пыталась пообщаться с Василисой.

— Как вы вообще узнали, что моя дочь пропала? Вы говорили, что сняли привязку к себе⁈

Паранойя Марии Фёдоровной на этот раз была как никогда близка к истине, но ей об этом знать было не обязательно.

— Перепривязали, — согласилась княгиня. — По вашему настоянию. Потому Мурка позвала на помощь другую мою химеру, которая тут же ринулась привлекать внимание к пропаже. Сейчас Василиса сидит где-то у вас возле старой башни и пытается отследить, в какой стороне застряли ваша дочь со своим питомцем. Поэтому давайте не будем терять время здесь, а отправимся на поиски.

Меня заинтересовала фраза про потерю связи. Бабушка вряд ли убрала свой канал связи. Но ничего дельного про принцессу не смогла рассказать, кроме того, что девочка в башне. Тогда я тоже попытался достучаться до Мурки, ведь химера и со мной смогла выстроить канал связи, но сейчас там была глухая тишина. Как будто поверх шла шумовая завеса — совершенно не было слышно ни мыслей, ни ощущений, ни эмоций. Каким образом их услышала Василиса и почему не смогла докричаться, дозваться нас? Об этом нужно будет поговорить с бабушкой позже, а сейчас императрица молча кивнула головой и потребовала камергера провести нас к старой башне.

Пока нас вели коридорами дворца, я тихо обратился к бабушке:

— Что за старая башня?

Но просветить меня по этому вопросу взялась не она, а принц. Он так и сказал:

— Елизавета Ольгердовна, не утруждайтесь, я поясню.

Если императрица шла на некотором отдалении от нас, то принц сразу же стал идти рядом со мной, тем самым показывая, что никакого заражения не боится.