— Ошибаешься. Мне нравится быть с тобой.

— Еще один наворот русской психологии! Тебе нравится быть с другим мужчиной, в то время как ты тоскуешь по своему единственному возлюбленному! С ума сойти можно!

— Осторожней! — Полина зажмурилась: автомобиль едва не врезался в вынырнувший из-за поворота трайлер. — Не считай себя таким уж проницательным, господин шпион. Я ведь тоже догадалась, что ты не журналист и не социолог. Вернее, не в первую очередь. Но я так и не поняла, зачем нужна тебе. Бестолковость — моя индивидуальная черта. Я даже теперь не совсем понимаю, какие чувства испытываю к моему российскому другу… Мы собирались пожениться… Я была фантастически счастлива. Но потом… Потом со мной случились страшные вещи, я чуть не сошла с ума, волнуясь о нем. И теперь, вот уже два месяца, этот человек не нашел способ связаться со мной. Ведь у меня есть все основания возненавидеть его и он не может не знать этого. Ты полагаешь, жертвенная любовь — конек русской женщины… Нет, я не могу любить вопреки. Вопреки пренебрежению к себе, вопреки отсутствию ответных чувств… Нет… я не русская… Уж слишком велика гордыня.

— О'кей. Будем считать, что с тобой мы внесли ясность: москвич сильно подпортил свою репутацию и подвергнут забвению. Ты тихо страдаешь и стараешься убедить себя, что тебе хорошо со мной. Ладно, пусть так. Теперь моя очередь раскрыть карты. — Вилли испытующе взглянул на Полину и сделал тяжелую паузу. — Я всю дорогу ломаю голову, как мне затащить тебя в постель. Выражаясь языком высокой поэзии, «Но быть бы вдвоем нам в местечке укромном, два бьющихся сердца — рядом!» Джон Китс. Я с университетских лет запасся необходимыми цитатами. Боюсь, с тобой эти штучки не сработают. Я волнуюсь.

Полина рассмеялась:

— Ты не выглядишь неопытным юнцом или скромником, едва оставившим сан священником. Какие трудности?

— Не хочется разрушать очарование, — насмешливо улыбнувшись, взглянул на неё Вилли. Но все же попробую выкрутиться. Смотри… — Он притормозил у стены темного особняка. — Как тебе здесь нравится?

— Мы снова в гостях?

— Мы — на необитаемом острове. — Металлическая гармошка ворот поползла вверх. Вилли въехал в осветившееся помещение гаража, выключил мотор, помог Полине выйти и распахнул дверь в углу. Миновав маленький коридор, они оказались на кухне. Свет в низко висящей над столом лампе вспыхнул автоматически.

Полина огляделась:

— Очень уютно. Рекламное гнездышко для счастливой пары.

— Загляни в холодильник. Нет… Отойди. Пошли наверх. Я уверен, что в спальне полно свежих цветов…

… Через час они спустились на кухню и, отталкивая друг друга, рванулись к холодильнику. Полина — в белой сорочке Вилли, наброшенной на голое тело. Он — в черном полотняном кимоно, перехваченном поясом. На столе мгновенно появилась гора вовсе не диетических продуктов — паштеты, сыры, мясные изыски разной формы, степени остроты и копчености.

— Ненавижу фуршеты. Не умею есть стоя, одновременно общаться с дюжиной болтунов и строить глазки женщинам. — Вилли до отказа загрузил крупную ярко-зеленую керамическую тарелку. В тон салфетке, покрывающей массивный деревянный стол.

— А не вредно ли на ночь столько помидор? — Покосилась Полина на щедрый натюрморт. — Не вдумывайся, это русская шутка, цитата из юмористического произведения.