– "Эмиру уже сообщили?" Чёрт возьми, кто такой эмир? – спросил Джек.

– Это дворянский титул – как герцог или что‑то в этом роде, – ответил Виллс. – А в каком контексте он упоминается?

– Вот, смотрите. – Джек протянул распечатку.

– Выглядит любопытно... – Виллс повернулся и принялся копаться в файлах своего компьютера в поисках слова «эмир». Оно встретилось лишь единожды. – Если верить этим данным, оно было упомянуто около года назад в записанном разговоре в неопределённом контексте, и с тех пор не повторялось. В Управлении считают, что это кодовое обозначение какого‑то руководителя среднего звена в их организации.

– Согласно этому контексту, пожалуй, что намного выше среднего, – подумал вслух Джек.

– Возможно, – согласился Тони. – Мы ещё очень многого не знаем об этих парнях. Лэнгли, вероятно, передаст этот текст кому‑то из своих «эмиров». Во всяком случае, я поступил бы именно так, – закончил он, однако уверенности в его голосе не было слышно.

– У нас в штате хоть кто‑нибудь знает арабский язык?

– Два парня, учившиеся в Монтёре, могут говорить, но специалистов по культуре – ни одного.

– Мне кажется, что это заслуживает внимания.

– Ну, так напиши, что ты думаешь, а мы посмотрим, что думают они. В Лэнгли имеется целая толпа телепатов, и кое‑кто из них действительно что‑то может.

– Из всех, о ком мы знаем, Мохаммед занимает самое высокое положение. А тут он говорит о ком‑то, определённо занимающем руководящее положение по отношению к нему. Именно это мы и должны проверить, – заявил Райан‑младший со всей твёрдостью, на какую был способен.

Виллс, со своей стороны, знал, что его напарник прав. Он лишь не совсем верно идентифицировал самую большую проблему разведывательного дела. Слишком много данных и слишком мало времени на их анализ. Лучше всего было бы направить из ЦРУ в АНБ и из АНБ в ЦРУ поддельные запросы: что, дескать, они там думают по этому поводу. Но прежде чем так поступить, следовало десять раз подумать. Запросы на передачу данных поступали в оба адреса, наверно, миллион раз в день, и из‑за огромности этого потока они никогда не проверялись – в конце концов, направленная связь была совершенно безопасной, разве не так? Но за обращением к аналитикам мог последовать ответ в виде телефонного звонка тому самому человеку, от чьего имени будет отправлен запрос. Это могло привести к утечке, а утечка была, пожалуй, единственной роскошью, которую Кампус не мог себе позволить. И потому запросы такого рода шли на верхний этаж. Такое случалось, пожалуй, раза два в год. Кампус был паразитом на теле разведывательного сообщества. Такие существа могут пользоваться ртом лишь для того, чтобы пить кровь, но никак не для разговоров.

– Изложи свои соображения в донесении на имя Рика Белла, а он обсудит их с сенатором, – посоветовал Виллс.

– Просто замечательно... – проворчал Джек. Он ещё не успел научиться терпению. Больше того, оказалось, что он не так уж много знает о бюрократии. Она существовала даже в Кампусе. Смешно было ещё и то, что будь он самым рядовым аналитиком в Лэнгли, то мог бы поднять телефонную трубку, набрать номер и поговорить с нужным человеком – узнать его мнение и получить предложение или что‑нибудь в этом роде. Но он работал не в Лэнгли. ЦРУ действительно очень хорошо умело добывать и обрабатывать информацию.

Вся загвоздка состояла в том, чтобы предпринять на её основе какие‑то эффективные действия, а перед этим правительственное агентство, как правило, пасовало. Джек изложил свою просьбу, кратко, но убедительно обосновал её и стал гадать, что же произойдёт дальше.