Когда караван достиг больших ворот, глядящих на Сену, король волков стал преследовать его, готовый напасть в любой миг; однако, услыхав бой колоколов и пение труб, он замешкался. Процессия зашла в ворота, те захлопнулись, и колокола собора Парижской Богоматери радостно возвестили миру: «Благодарение Господу, спасение пришло!»

* * *

Лето 1429 года добавило горя и ужаса этим краям. Не было земли, которую пощадила бы война: не важно, иноземные ли захватчики, собственные ли мятежники, бандиты ли… Только лютая смерть царила повсюду, и как бы ее владычество ни выглядело, а заканчивалось все отчаянием, болезнью и бесславной кончиной. Сотни людей тем летом стали поживой для голодных серых волков, и, как безнадежно и безжалостно шутили обитатели города на Сене: «Чем меньше ртов нам кормить, тем лучше».

Большинство из стражников на городских стенах и охранников караванов видели великого короля волков не дальше чем в полумиле, опознавая его без ошибки. Уж слишком он выделялся размерами и обрубленным хвостом.

* * *

В те времена на южном берегу реки, в тени второй городской стены был расположен Тур де Мьель, городской особняк, принадлежавший роду столь же известному, сколь и знатному. Хозяйка его, графиня Мьельская, хоть и овдовела рано, но все же оставалась женщиной молодой и прекрасной, полной огня. В городе она слыла распутницей.

Для осуществления своих замыслов, потворствуя собственным прихотям, в те дни она возвела через реку мостки, чтобы иметь тайный проход в город. Начинался этот проход за малоприметной дверцей вне городских стен, а заканчивался в покоях молодой мадам. На половине же пути в полу сделали идеально замаскированный люк, приводившийся в действие с помощью пружины. Внизу, под люком, находился крутой скат, весь ощетинившийся острейшими ножами, а двадцатью футами ниже бесновалась река. Ходили слухи, что многие кавалеры, кому не посчастливилось угодить даме, с улыбкой на устах привязывали лошадь где-нибудь в безопасном месте и уходили по этому короткому тайному ходу, а более никто их и не видел.

И вот одной осенней ночью, когда луна светила ярко, высокородная госпожа поджидала своего возлюбленного. Глядя вниз из створчатого окна, она заметила, как скачет к городу знакомый конь, но всадника на его спине не было. Дама жадно всматривалась в темноту. Лошадь казалась совсем крохотной, она шла осторожным шагом, и голова ее была низко опущена. Затем она исчезла за деревьями, и в поле зрения дамы появился волк — чудовищный волк с обрубком вместо хвоста.

Графиня была весьма хитра и изворотлива, а посему моментально придумала ловушку. Она собственноручно извлекла из кладовой для мяса говяжий филей. Дабы он пах еще заманчивей, она в нескольких местах разрезала филей ножом. Затем она увязала его веревкой и без промедления, но очень тихо вступила в длинный темный коридор. Широко распахнув наружную дверь, она натерла мясом порог, провела от входной двери кровавую дорожку, а затем, затаившись, принялась наблюдать в потайной глазок.

Огромный волк долго принюхивался, с опаской кружа возле мяса. Голод мучил его — о, как же голод всегда его мучил! Запах крови манил его, зверь подкрадывался все ближе и наконец переступил порог. Как только графиня увидала, что темно-серое чудовище попало в западню, она нажала на пружину. Раздался едва слышный щелчок, но он был услышан, и король волков встревожился. За единый миг он распознал западню. Ежели б он уходил столь же осторожно, как перешагнул порог, тут-то его и ждала бы бесславная кончина; однако же волк совершил огромной длины прыжок и так миновал опасное место, выскочив за дверь и удрав, невредимый и изрядно умудренный полученным опытом.

* * *

И вновь ударили лютые морозы. Даже Рождество Христово принесло не радость, а уныние, и оно все возрастало. Моровое поветрие унесло с собой жизни многих добрых горожан, и в те дни вошло в обыкновение сбрасывать тела с башен, поскольку лучшего сделать было нельзя.