Пройдя через лес к разоренной норе, я снова увидел следы Лисицы. Бедная, убитая горем мать пришла туда и откопала перепачканные грязью тела детенышей.

Там лежали три лисенка, теперь уже дочиста вылизанные, а рядом с ними — две наши недавно задушенные курицы. На свежевскопанной земле повсюду отпечатались говорящие сами за себя следы, которые сообщили мне, что Лисица вела себя рядом со своими мертвецами как Рицпа. Мать принесла им обычную еду, плод своей еженощной охоты. Она вытянулась рядом с ними и напрасно предлагала им отведать их любимого напитка, жаждала накормить и согреть их, как обычно. Но под нежной шерсткой были лишь окоченевшие тела, а маленькие носики оставались неподвижными и холодными.

Глубокие следы локтей, груди и скакательных суставов показывали место, где она лежала в молчаливом горе, долго смотрела на них и плакала так, как только мать может оплакивать своих детей. Но с того времени она не появлялась больше у разоренной норы, поскольку знала точно, что ее малыши мертвы.

V

Хвостик, наш пленник, самый слабый из приплода, унаследовал всю ее любовь. Псы теперь должны были охранять куриц. Работнику приказали стрелять, как только он заметит лису, — этот приказ дали и мне, но я пообещал себе никогда не замечать ее. Куриные головы, которыми любили лакомиться лисы, а псы никогда не трогали, были отравлены и разбросаны по лесу. А единственный способ пробраться ко двору, где сидел на привязи Хвостик, заключался в том, чтобы вскарабкаться по поленнице и преодолеть кучу других опасностей. И все же каждую ночь старушка Лисица приходила сюда понянчить своего малыша, принести ему свежеубитую курицу и поиграть с ним. Я видел ее снова и снова, несмотря на то что теперь она появлялась, не дожидаясь от пленника жалобного крика.

На вторую ночь его пленения я услышал звон цепи, а затем понял, что это старая лиса с усердием роет яму у конуры своего лисенка. Когда она стала достаточно глубока, чтобы наполовину скрыть Лисицу, та сбросила в нее лежащую на земле цепь и закопала землей. После этого, празднуя триумф и думая, что с цепью покончено, она схватила Хвостика за шкирку и прыгнула в сторону поленницы, но, к несчастью, цепь грубо выдернула лисенка из ее захвата.

Бедный малыш печально захныкал, забираясь в свою конуру. Через полчаса собаки негодующе залаяли, и по их далеким выкрикам в лесу я понял, что они преследуют Лисицу. Они побежали к северу по направлению к железнодорожным путям, и вскоре их лай затих. Следующим утром наш пес не вернулся назад, а вскоре мы выяснили почему. Лисы давно знали, что такое железная дорога, и придумали несколько способов ее использовать. Один из них состоял в том, чтобы во время погони долгое время бежать по рельсам перед тем, как пройдет поезд. Лисий запах, и так перебиваемый запахом железа, уничтожался прошедшим поездом, к тому же всегда был шанс, что охотничьих собак собьет состав. Второй способ, хоть и гораздо более верный, был сложнее в исполнении: вывести псов на широкую эстакаду перед поездом, чтобы состав, если повезет, хотя бы зацепил их, а то и убил наповал.

Этот трюк был осуществлен успешно: под насыпью мы нашли то, что осталось от старины Бродяги, и поняли, что Лисица свершила свою месть.

Той же ночью она вернулась во двор раньше, чем Пятнашку принесли назад его усталые лапы, убила очередную курицу и притащила ее Хвостику, а затем прилегла и вытянулась, чтобы тот мог утолить жажду. Ей казалось, что у него нет никакой другой еды, кроме той, что она ему приносит.

Эта курица выдала дяде тайну ночных посещений.

Я всей душой симпатизировал Лисице и не хотел участвовать в дальнейших убийствах. Следующей ночью дядя дежурил около часа с ружьем в руках. Потом, когда стало холодать и луна скрылась за тучами, он вспомнил о каких-то важных делах и оставил за главного Пэдди.