В хрустальной стене размещались сотни кабинок. Алган вошел в одну из них и оказался лицом к лицу со своим отражением. Он вгляделся в глаза двойника. «Ищите ответ в глубине своей души», – таков был девиз Машины.

Все шумы разом исчезли. Он стоял наедине с самим собой – отражением в глубине светящегося пространства. Удлиненное худое лицо с заострившимися чертами и горящие холодным огнем глаза. Таким себя он еще не видел. И никогда еще так быстро не билось его сердце и не вздымалась грудь. Он облизнул пересохшие губы и хотел было заговорить, но решил подождать, надеясь, что Машина нарушит молчание первой. И вдруг понял, что Машины нет, что ее не существует вообще, что есть лишь его отражение и что именно оно будет отвечать на его вопросы.

– Итак, – осведомилась Машина, – что вы желаете знать?

У нее был безликий голос.

Алган задумался и решил задать ритуальный вопрос, вопрос, который срывался с уст миллионов еще живых или уже умерших людей, хотя каждый, кто задавал этот вопрос, исподволь чувствовал, что унижает оракула.

– Какое препятствие я должен преодолеть? – спросил он.

– Одиночество, – без промедления ответила Машина.

«Интересно, она отвечает так всем или только мне?» – подумал Алган.

Одиночество. Он уже два века не размышлял над этим. Почти два века.

– Мое имя Жерг Алган, – произнес он. – Ты знаешь меня?

– Да, – ответила Машина спустя секунду. – Вы родились двести лет назад. Вы не должны находиться здесь в данный момент.

– Да? А почему? – спросил Алган. – Можешь ли ты сказать, откуда я прибыл?

Он знал, что этим вопросом посеет панику и растерянность на Бетельгейзе. И терпеливо ждал ответа.

– Нет, – ответила Машина. – Не знаю. Но могу навести справки.

– Не делай этого, – успокоил ее Алган. – Лучше попробуй догадаться, куда я направляюсь.

Он улыбнулся своему отражению и исчез.

И вот он снова стоял перед Машиной. Она, казалось, спала. Хрустальная стена была почти черной, в ее глубине мигало всего несколько огоньков. Мягко светились математические символы.

Ненависть и предвкушение победы переполняли его душу, ибо близилось последнее сражение. Он поспешно направился к одной из кабинок.

10. За хрустальной стеной

– Двести лет, – пробормотал Стелло.

– Да, двести лет, – повторил Ногаро.

Его лицо посуровело. Он положил руки на стол и обвел взглядом присутствующих.

– Значит, он бессмертен, – сказал Стелло.

– Думаю, да, – подтвердил Ногаро.

И снова все замолчали. Они вдруг ощутили страх. Страх перед безоружным незнакомцем, вдруг возникшим из пространства.

– Может, он совершил долгое путешествие на светолете? – неуверенно спросил Альбранд. – Несколько лет полета со скоростью света...

– Нет, – отрезал Ногаро. – Машина утверждает – он исчез около двухсот лет назад в районе Глании, крохотной планетки на окраине центральных провинций.

– И больше его никто не видел?

– Никто. Но полвека назад некоторые из попавших в плен эльсинорцев – именно тогда завершился разгром пуритан – сообщили, что встречали его. Но их слова не нашли подтверждения.

– Быть может, пуритане погрузили его в анабиоз, чтобы использовать в подходящий момент? – осведомился Ольриж.