Теперь Юм работал клерком в Бристоле и скоро обнаружил, что его работа едва ли предпо­лагает какие-то поездки за границу. Отношения с работодателем постепенно ухудшались, и со вре­менем он оставил работу. На свой двадцать чет­вертый день рождения он вернулся в Найнвеллс, где вскоре заработал плохую репутацию за свое «высокомерное и нерелигиозное поведение». Примерно в это же время Юм унаследовал не­большой доход в сорок фунтов стерлингов в год, что позволяло ему экономно жить, не работая.

     Он начал задумываться о работе над филосо­фией и решил создать новую философскую сис- тему, которая сделала бы его знаменитым. Всю свою жизнь Юм скрывал эту тайную цель, свою «любовь к литературной славе, влекущую страсть». И наибольшей славы Юм достиг имен­но как литератор, а не как философ. В конце сво­ей жизни Босвелл говорил о нем как о «величай-

     16

     шем писателе Британии», идо сегодняшнего дня в каталоге Библиотеки Британского музея он зна­чится как «Давид Юм, историк». Через несколь­ко месяцев Юм решил отправиться во Францию. Здесь он мог сносно существовать на свой малень­кий доход, а изоляция позволила ему сконцент­рировать внимание на своей новой философии, размышления о которой не будут прерываться более практическими вопросами (в Найнвеллсе всегда оставались мать и дядя, которые не были фанатамифилософии).

     Говорят, что Юм оставил Найнвеллс крайне поспешно. Незадолго после его отбытия во Фран­цию местная незамужняя женщина по имени Аг­несса, о которой говорили, что у нее «плохая ре­путация в таких вопросах», объявила, что она бе­ременна. Отношение ктаким вещам в Шотландии в то время было полностью христианским. Бед­ная Агнесса была отлучена от церкви, где священ­ник (дядя Юма) прочитал формулу публичного обвинения, заканчивавшуюся скромным пожела­нием смерти во время родов. Как будто этого вы­ражения сострадания и христианской любви было недостаточно, ее протащили перед всем собрани-

     17

     ем прихожан, где она получила еще больше пуб­личных унижений (любимый метод кары в лице­мерном обществе). Мне говорили, что такое на­казание было следствием бессознательного мазо­хизма. Во время курса терапии унижением Агнесса неожиданно назвала уехавшего Юма от­цом своего ребенка, вероятно, чтобы защитить реального отца. Толпа ей поверила. Правды же мы не узнаем никогда.

     И это почти все, что мы знаем о сексуальных наклонностях Юма. Согласно Мосснеру, Юм «в поздний периоджизни в Италии, Франции и Шот­ландии был человеком с нормальными сексуаль­ными желаниями». Поскольку об этих желаниях больше ничего не говорится, мы можем только предполагать, кем они удовлетворялись — полны­ми энтузиазма горничными или требовательными хозяйками. Атак как Юм был одним из немногих литературных деятелей своего века, не заболевших сифилисом, вероятно, его желания были нечасты, он вряд ли обращался к помощи проституток, ко­торые в то время стоили дешевле медицинской грелки. (Последнее наблюдение—результат социо-экономических исследований, а вовсе не попытка

     18

     осмеять или осудить.