Воины из ниоткуда

– Преступление, – сказал капитан Доминик Флэндри из службы разведки космофлота Империи, – целиком и полностью определяется масштабом. Если ты застрелишь своего соседа с целью завладеть его имуществом, то тебя назовут убийцей и вором и отправят на психокоррекцию, а затем на принудительные работы. Однако если ты решишь собрать банду здоровых парней, отправить на тот свет пару миллионов людей и захватить их планету, то тебя ждет титул великого завоевателя, героя Вселенной, не говоря уже о почетном месте в учебниках истории. Раньше или позже этот парадокс доходит до сознания народа и вызывает стремление к всеобщему миру. Это и называется упадком, особенно среди философов истории, которым никогда не приходилось воевать. Сейчас Империя находится на ранних стадиях упадка, когда жить, в общем‑то, можно: мир и спокойствие царят в обществе, еще недостаточно прогнившем, чтобы ощущать надвигающийся хаос. Можно сказать, что Империя сейчас походит на банан, только‑только начинающий покрываться коричневыми пятнышками.

Тюрьма за такие высказывания ему не грозила, так как он вел частную беседу, сидя на балконе своего загородного дома на южном континенте Варрака и наслаждаясь привычным поздним завтраком. Его ноги в цветастых пижамных брюках покоились на перилах. Поверх кофейной чашки он любовался открывавшимся между ступнями видом горного склона, ближе резко переходившего в зеленую, залитую солнцем степь. Свет ласкал тонкое, с правильными чертами лицо и стройное сильное тело, явно противоречащее образу и свидетельствовавшее о том, что его обладатель не принадлежит к типу мелкого аристократа пресыщенной империи. Но род его занятий – поддержание статус‑кво в государстве, которому угрожало внутреннее разложение и внешняя агрессия, – требовал подтянутости.

Элла, его нынешняя возлюбленная, предложила ему сигарету, и он с удовольствием затянулся. Эту сногсшибательную блондинку он купил пару недель назад в единственном городе этой планеты; Форт‑Лоуне. Судя по всему, она вела свое происхождение от первых поселенцев, полуаристократов, в свое время разорившихся и проданных за долги. Такие люди Вызывали у него сочувствие, но с системой ничего не поделаешь; кроме того, у нее, вероятно, бывали хозяева и похуже.

Сделав очередной глоток кофе и пригладив усы, он уже открыл рот, чтобы продолжить разглагольствования. Его остановило извиняющееся покашливание слуги, единственного, кроме них, человека в доме. Стройный гуманоид с Шалму имел гладкую зеленую кожу, цепкий хвост и безупречные манеры. Флэндри окрестил его Чайвзом и обучил некоторым полезным вещам помимо ухода за своим парадным костюмом.

– Извините, сэр, адмирал Фенросс вызывает из города. Флэндри выругался и поднялся с места.

– Фенросс! Что ему тут делать, на этой планете? Скажи ему… а впрочем, это анатомически невозможно. – Он, нахмурившись, поплелся в кабинет. Между ним и начальником не было особенной любви, но Фенросс не стал бы беспокоить человека в отпуске, не будь это действительно срочно.

С экрана на него смотрело вытянутое, суровое лицо в темных очках. Из‑под рыжих волос стекали капли пота.

– Наконец‑то! Подключи устройство засекречивания, шифр 770. – Когда Флэндри настроился, адмирал резко сказал: – Отпуск отменяется. Приступай к делу немедленно, – и неожиданно добавил другим голосом: – Хотя Бог знает, удастся ли тебе что‑нибудь изменить. Если нет, полетят наши головы.

Флэндри сделал глубокую затяжку:

– О чем идет речь, сэр?

– Разорение Форт‑Лоуна было не просто набегом…

– Какое разорение?

– Ты не знаешь?

–  Я неделю не включал телеком, сэр. Хотел отдохнуть. Фенросс что‑то сердито пробормотал, а затем заговорил хриплым голосом:

– Значит, так: вчера налетела орда варваров, смела все оборонительные посты, приземлилась, и через три часа все было обчищено, а город пылал факелом.