|
Осенний вечер обагрял сияньем Кресты да стены белые церквей. Болтливым, свежим, долгим трепетаньем В саду трепещут кончики ветвей. Струями разливается с молчаньем Вечерним – слабый запах. Кроткий свет Румянит облака свинцовый цвет. LXXV Садится солнце. Воздух дивно тих, И вздрагивает ветер, словно сонный. Окошки темных домиков на миг Зарделись и погасли. Отягченный Росой внезапной, стынет луг. Затих Весь необъятный мир. И благовонный, Прозрачный пар понесся в вышину… И небо ждет холодную луну. LXXVI Вот замелькали звезды… Боже мой! Как равнодушна, как нема природа! Как тягостны стремительной, живой Душе – ее законная свобода, Ее порядок, вечность и покой! Но часто после прожитого года В томительной мучительной борьбе, Природа, позавидуешь тебе! Часть вторая I Прошло шесть месяцев. Зима лихая Прошла; вернулась ясная весна, Среди полей взыграла голубая, Веселая, свободная волна, Уже пробилась почка молодая, И дрогнула немая глубина… Здоровая земля блестит и дышит, И млеет и зародышами пышет. II А наш Андрей? Наружной перемены В его судьбе не замечаем мы. По-прежнему к соседу после сцены С его женой – в теченье всей зимы Ходил он… «Те же люди, те же стены, Все то же, стало быть…» Вот как умы Поверхностные судят большей частью… Но мы глубокомысленны, по счастью. III Любовь рождается в одно мгновенье – И долго развивается потом. С ней борется лукавое сомненье; Она растет и крепнет, но с трудом… И лишь тогда последнее значенье Ее вполне мы наконец поймем, Когда в себе безжалостно погубим Упрямый эгоизм… или разлюбим. IV Андрей был слишком юн и простодушен… И разлюбить не думал и не мог. Он чувствовал, что мир его нарушен, И тайный жар его томил и жег. Он был судьбе задумчиво послушен, К себе же строг, неумолимо строг… Он уважал то. что любил… а ныне Не верят люди собственной святыне, V Сперва знакомцам нашим было ново Их положенье… но хоть иногда Признанье было вырваться готово – Оно не высказалось никогда. Они как будто дали себе слово Прошедшее забыть… и навсегда… И слово то держали свято, твердо И друг во друга веровали гордо. VI Но то, над чем не властны мы до гроба: Улыбка, вздох невольный, взор немой Им изменяли часто… Впрочем, оба Не пользовались слабостью чужой; И даже подозрительная злоба В их жизни, детски честной и прямой, Не замечала пятен… (чтобы чуда В том не нашли, прибавим мы: покуда). VII По-прежнему затейливо, проворно В беседах проходили вечера. Они смеялись так же непритворно… Но если муж уехать со двора Хотел – ему противились упорно, А раньше говорили: «спать пора», И реже предавались тем неясным, Мечтательным порывам, столь опасным. VIII Все так… но каждый принимал участье Во всем, что думал и желал другой. И не совсем их позабыло счастье: Так иногда над тучей грозовой, Когда шумит сердитое ненастье, Откроется внезапно золотой Клочок небес – и луч косой, широкий Сквозь частый дождь осветит лес далекий. |
