На нос упала большая тяжелая капля. Дождь вернулся после перерыва.

5

– Начинайте! – вздохнул директор герр Краузе и без особой нужды протер платком лоб. В музейном хранилище топили экономно, только бы прогнать сырость.

Один рабочий, ростом повыше и с усами, слева, второй, широкоплечий лысый коротышка, справа. Вид флегматичный, равнодушный. Их дело маленькое, скажут – развернут, скажут – совсем наоборот.

Дело оказалось непростым. Еще бы! Семь метров в длину, три с половиной в высоту. Хорошо еще пыли нет – полотно хранилось в надежном футляре с намертво приклеенным матерчатым номерком. Когда процесс был завершен, герр Краузе тигром прошелся вдоль полотна, глубоко вздохнул.

Выдохнул…

– Что… Что это?! Я спрашиваю…

– Картина, – честно отрапортовал доктор Иоганн Фест. – Ян Матейко «Прусская дань», она же «Присяга Пруссии на верность Польше». 1885 год, авторская копия. Состояние приличное, реставрация не требуется.

– Откуда вы взяли эту гадость?

Консультант Фест невольно огорчился. Почему гадость? Аляповато, конечно, зато во всех подробностях. Как раз для музея.

– С исторической точки зрения все достаточно точно. Обратите внимание, герр Краузе: в центре – Великий Магистр, который, стоя на коленях, присягает на верность польскому королю Сигизмунду и передает ему штандарт с гербом Пруссии…

– Хватит! – директор скривился, словно хинина лизнул, – Сам вижу! 10 апреля 1525 года, самая позорная страница нашей истории!

Безнадежно махнув рукой, вновь потянулся к платку.

– Сворачивайте!

Когда полотно вернулось в футляр, а рабочие были отправлены восвояси, герр Краузе, лично закрыв за ними дверь, повернулся, обжег взглядом.

– В концлагерь захотели? Откуда вообще взялось такое в нашем музее? Какой предатель заказал копию?

Удержаться было практически невозможно, но доктор Фест все таки сумел не улыбнуться.

– Лично его императорское величество кайзер Вильгельм Фридрих Людвиг. Письмо по его повелению написал гофмаршал двора. Кайзеру, кстати тоже напомнили про национальный позор, на что его величество изволил ответить: «Это наша история!»

– О мой бог!

* * *

Историку, не состоящему в НСДАП да еще недавнему эмигранту, устроиться на работу по специальности практически невозможно, тем более в Берлине. Помогли дальние родственники – и один старый знакомый, отставной лейтенант по прозвищу Шейх, с которым они вместе ходили слушать лекции Карла фон Мюллера в Мюнхенском университете. Хоть и давно дело было, но вспомнил и подсобил брату фронтовику. Жалование, конечно, никакое и музей не из престижных, но все таки не носильщиком на вокзале.

Бранденбургский музей основали вскоре после провозглашения Второй империи, дабы прославить и запечатлеть историю ее корня – Пруссии. Замысел хорош, но вот исполнение подгуляло. К тому времени все самое интересное уже успели разобрать, и новому музею досталось что поплоше, а то и вовсе копии. К тому же быстро выяснилось, что в истории Бранденбургского курфюршества славных страниц не так и много, а вот иных хватает. Музей не закрыли, но существование он влачил самое скромное в густой тени прославленных соседей – Пергамона, Национальной галереи, музея Боде и прочих жемчужин Музейного острова. Денег и работников не хватало, инвентаризацию фондов из года в год откладывали, и новый сотрудник консультант поступил на работу очень вовремя.

Полотно Яна Матейко оказалось не первым сюрпризом. Неделю назад герр Краузе уже пережил шок, когда из хранилища извлекли пыльную папку с приказами генерала Тотлебена.