– Не о том думаете, доктор! Я уже говорил, самое время что то менять в вашей жизни. И, знаете, для этого вовсе не требуется надевать черную форму.

Иоганн Фест мысленно дорисовал соседу по комнате рожки и копытца. Вполне, вполне! Теперь хвост и свиной пятачок…

Спаси нас, Дева Мария Горная!

7

«Вопрос: Сообщал ли мне отец, бывший приор Жеан де Керси, подробности сотрудничества миссии с руководством Германии?

Ответ: Мой отец, бывший приор Жеан де Керси, ничего мне на этот счет не сообщал, поэтому о сотрудничестве миссии и руководства Германии ничего суду рассказать не могу».

Соль перечитала еще раз, потерла лоб. С одной стороны, правда, отец никакими секретами с ней не делился. Иначе что это за секреты? С другой – нет, кое что она знает, достаточно вспомнить беседу с генералом Удетом. Но об этом суду почему то знать не надо.

«Вопрос: Имеете ли вы возможность подтвердить подлинность слов исполнявшего должность гроссмейстера Гюнтера Нойманна, якобы переданных вам…»

Даже не дочитала, не хватило сил. Как подло выходит! «Подлинность слов» – значит, рыцарь Александр солгал, «якобы переданных» – лжет она сама. Подтвердить? Чем? Перед Беловым могли разыграть спектакль, ради такого и пропуск в хранилище «Фокус» подбросили. Только зачем это Мюллеру? Поссорить уцелевших? Надо было у него самого спросить, не догадалась.

Если верить журналистам, от здания стапо на Принц Альбрехт штрассе даже угольков не осталось, как и от самого Мюллера. Соль мрачно усмехнулась. Судьба! «Пусть дьяволы заполнят свет, оскалив мерзостные пасти…»

* * *

– Это нужно! – отрезал дед. – Причем сказать требуется именно так, желательно слово в слово. Государственные интересы, внуче, даже я знаю не все.

Агфред Руэрг зашел вовремя, она как прочитала последний вопрос. Знают ли в СССР о Клеменции? На этот раз в шпаргалке правда: точно сказать нельзя. Хотя Соль не сомневалась – уже знают.

– Разве лгать в государственных интересах? – удивилась она. – Мы же «чистые», и политика у нас должна быть чистой. Руководство миссии фактически договорилось с Гитлером о разделе Европы…

Ладонь деда тяжело упала на исписанный лист бумаги.

– Не с Гитлером! Переговоры велись с Герингом, это совсем иное дело. Есть стратегия, есть тактика. Гюнтер Нойманн поддерживал рейхсминистра авиации в борьбе против Гиммлера и его черной банды. И это правильно! Насчет же стратегии… По всем прогнозам осенью этого года в Европе должна была начаться большая война, будущая Вторая мировая. А войны то нет! Кто ее предотвратил, как думаешь?

– Мы? – поразилась Соль. – Но как? Миссия погибла!

– То, что ею посеяно, все таки взошло. Вот тебе и чистая политика, внуче! Но я зашел не спорить…

Сел рядом, положил руку на плечо.

– Бумаги потом. Сейчас готовься, сегодня состоится… Если по земному, митинг, мы называем это народным собранием. Ходить никуда не нужно, включат телескрины. Ты выступишь, внуче, очень коротко, две три минуты. Скажешь, как ты рада, что Монсегюр наконец то вернулся к нам. И обязательно упомянешь, что родилась на Старой Земле. Хочешь, текст напишу?

Она задумалась, но ненадолго, всего на миг.

– Не стану! Я вовсе не рада, французы уничтожили нашу миссию, но это все равно война. К тому же, кто станет слушать нечистую?

Агфред Руэрг тяжело вздохнул.

– Трудно помогать тем, кто сам этого не хочет. Митинг – твой шанс, запись увидят миллионы людей на Клеменции…

Мелькнула и пропала мысль, что так можно помочь отцу.