Затушив сигарету, встал, без особой нужды поправил пиджак. Левая ладонь горела огнем. Время расчета.

– Вы предложили мне выбор между позором и смертью. Но если я выберу позор, то получу и позор, и смерть.

– И в ином случае так будет, – Харальд Пейпер тоже встал, держа папиросу в пальцах. – Только о вашем позоре буду знать один я.

Доктор Фест заставил себя улыбнуться.

– Ну, что ж, камрад Мельник, решение вы подсказали сами. Только вначале один маленький вопрос. Где Гиммлер?

– Ничего себе маленький! – Харальд Пейпер покачал головой. – Историки будущего голову себе сломают. Скажем так, я Агроному очень обязан. Ему понадобилась помощь, и я помог. Все прочее – операция прикрытия. За самого Гиммлера можете не волноваться. Достаточно?

– Вполне!

Вот, значит, какого Дьявола вызывал Генрих Гиммлер!

Рука уже в кармане пиджака – правом, именно туда он только что сунул сигареты. Солдат Германской имперской армии не учили стрелять из пистолета, но плох тот фронтовик, который через год не освоит все, что способно убивать.

Предохранитель…

В последний миг Мельник что то почувствовав, отшатнулся, попытался закрыться ладонью, но черный ствол уже смотрел ему в лицо, палец лежал на спусковом крючке…

6

– Противиться неразумно, демуазель де Керси, – бажюль скривил губы в улыбке. – Более того, бессмысленно. Все делается исключительно в ваших интересах.

Чужие руки на плечах. Не вырваться, даже не пошевелиться. Можно лишь молчать.

– Поистине, демуазель де Керси, вы пытаетесь навредить сами себе. Прискорбно, очень прискорбно.

Повернулся к стоящему рядом врачу.

– Делайте укол!

Тот шевельнул белыми губами.

– Нет, мессир. Не хочу идти под суд, пусть сначала подпишет.

Соль почувствовала, как на лбу выступает холодный пот. Бажюль надвинулся, прикоснулся острым ногтем к щеке.

– Неразумных должно вразумить, демуазель!

Все началось с утра. Завтрака не принесли, вместо этого в каюту вбежал уже знакомый врач. Едва поздоровавшись, велел ей лечь на койку и принялся опутывать проводками с липкими присосками. Соль почудилось, что на нее выпустили целый выводок пиявок. Присоски впились в голову, в шею, в ребра, врач же, достав приборчик с экраном, нажал на кнопку и принялся наблюдать, время от времени качая головой. Затем отцепил пиявок и был таков, ничего не объяснив. Соль вздохнула с облегчением, но уже через час дверь отворилась, и в каюту ввалились охранники, тоже знакомые. Не говоря ни слова, стащили с койки, вздернули на ноги, натянув на глаза повязку, и куда то потащили.

Маленькая каюта, поперек нее стол. Два стула. Бажюль, доктор, охранники за спиной.

– Поясните ей, – поморщился блюститель закона, покосившись в сторону врача. – Демуазель де Керси не ведает, что творит.

– Вы больны, – зачастил тот, – Серьезно больны, демуазель, обследование показало это со всей очевидностью. Необходимо срочное лечение и, возможно, операция, требуется ваше согласие…

«Лекарства пить – нет. Операция соглашаться – нет», – вспомнила она.

– …И подпись на документах, – подхватил бажюль. – В ваших интересах, демуазель де Керси, исключительно в ваших интересах. Законы Клеменции строго охраняют права и здоровье несовершеннолетних, поэтому я и здесь.

Соль горько усмехнулась. Кто бы сомневался. Эх, растянуть бы время!

– Требую позвать моего деда!

Бажюль покачал головой.

– Увы! Агфред Руэрг отправился на Клеменцию, чтобы лично доложить Высшему Распорядительному совету об успешном завершении первого этапа миссии.