Накинул пальто, сдвинул шляпу на левое ухо.

– Очень сожалею, мадам, но моя специализация – гвинейские свинки.

И вышел, не прощаясь.

5

– Сюда? – не без сомнения поинтересовался доктор Фест, глядя на дубовые с бронзовой окантовкой, двери. Если верить легенде, привезены из крепости Акра, наследие крестоносцев.

– Сюда, доктор! – заверил сопровождающий, юркий молодой человек с неприятной улыбкой. – Поторопитесь, пожалуйста.

Площадь Вильгельмплац, Орденский дворец. Здание историческое, а ни разу не бывал. И неудивительно, что нормальному человеку делать в логове покойного доктора Геббельса?

За дверями обнаружился мраморный вестибюль с бюстом Колченогого в небольшой нише. Дальше тянулись широкие лестничные пролеты под красным ковром. Бывший унтер офицер ощутил суетное любопытство. Во дворце принца Альбрехта, где сейчас руины разбирают, гнездились самые настоящие дьяволы, способные напугать весь свет. Здесь же, в Орденском дворце, бесы мелкие, юркие, очень хитрые, зато противные до невозможности.

– Второй этаж, – суфлерским шепотом подсказал сопровождающий. – Поспешите, доктор, поспешите…

Он пожал плечами и ступил на красный ковер.

* * *

Утром, выпив кофе и сбегав за газетами, доктор Иоганн Фест обнаружил некую странность, даже целых две. Хотел перепрятать пистолет, но оружия в кармане пиджака почему то не оказалось. Удивился, начал вспоминать и внезапно понял: вчерашний день нет, не забылся, но как то расплывается в памяти. Собирался съездить на работу, в Бранденбургский музей. Был он там? Кажется, да, вероятно, и пистолет туда отвез, в фондах можно спрятать даже гаубицу. Тогда почему не помнит? Что собирался, да, пистолет зачем то вынимал, тоже, а дальше, если процитировать принца Датского, тишина. Что за притча?

Пиджак пах порохом. Штатский бы не учуял, но бывший фронтовик не спутает. Выходит, он стрелял? Но где и когда? В кого?

А еще в голове непрошеным гвоздем саднила мысль, что надо обязательно связаться с Мельником. Предупредить? Сообщить о чем то? Так и не скажешь, однако – надо.

Кажется, что то случилось? Но с кем? И что именно?

Приезд нежданного гостя из министерства образования и пропаганды случился вовремя. По крайней мере, можно отвлечься. Что вызвали, не очень удивило. Давно не звонил, соскучились.

Перед дверью в начальственный кабинет, почти такой же огромной, как и входная, их встретил секретарь, мрачный и озабоченный. Подскочил, завертел головой.

– Что же вы, доктор Фест? Уже дважды спрашивали, волновались.

На такое можно не отвечать. Если бы и вправду торопились, прислали бы гоночную машину.

Двери, однако, открывать не спешил. Покойный рейхсминистр Геббельс специально приказал навесить тяжелые и тугие, чтобы просто так не войти. Посетитель, прежде чем предстать перед начальством, обязан прочувствовать. Секретарь тяжко вздохнув, потянул за аляповатую бронзовую ручку. Сочувствовать бывший унтер офицер не стал. Взялся – служи!

В кабинете расписной потолок, лепнина, стол, за которым взводу не тесно, столы поменьше, ковровая дорожка…

– Сервус!

Поздоровался громко и четко, как и положено перед старшими по званию. Даже каблуками прищелкнул, вспомнив фельдфебельскую науку.

– Сервус! – вялым эхом откликнулся сидевший во главе стола Шейх. – Падай куда нибудь.

Тот, что пристроился за столиком в дальнем углу, ответить не соизволил, только засопел громко. В отличие от Шейха, в форме даже с каким то орденом у самого горла. Впрочем, не каким то, Pour le Mérite каждый фронтовик узнает.

Бывший унтер офицер усмехнулся.

– Здравия желаю, господин капитан!

Сопение стало громче, кавалер отвернулся, сделав вид, будто не слышит.