|
- Ради бога, не волнуйтесь, сир! - возразил Бенвенуто. - Ведь разговор был чисто отвлеченный, мы просто-напросто делились своими предположениями. Ну, какие мы с госпожой д'Этамп политики, ваше величество! Герцогиня - истинная женщина и заботится лишь о своих туалетах, хотя при ее красоте это совершенно излишне; а я, ваше величество, истинный художник и не интересуюсь ничем иным, кроме искусства. Не правда ли, герцогиня? - А главное, дорогой Челлини, - сказал Франциск!, - вы с герцогиней обладаете величайшими в мире сокровищами, и вам нет надобности завидовать даже тем, кто владеет Миланским герцогством. Герцогиня - королева по красоте, вы - король по гениальности. - Король, сир? - Да; и если у вас нет трех лилий на гербе, как у меня, зато есть одна, которую вы сейчас держите в руке. И она кажется мне прекрасней всех лилий, когда-либо красовавшихся под лучами солнца или на фоне герба. - Это не моя лилия, сир, она принадлежит герцогине и сделана по ее заказу моим учеником Асканио; но Асканио не успел ее закончить, и я, понимая желание герцогини поскорей получить эту прелестную вещицу, закончил ее сам, всей душой надеясь, что она послужит символом мира, в котором мы с герцогиней поклялись на днях перед лицом вашего величества. - Какая чудесная безделушка! - воскликнул ко роль, протягивая руку к золотому цветку. - Не правда ли, ваше величество? - сказал Бенвенуто, как бы невзначай отдергивая руку. - Работа заслуживает того, чтобы герцогиня щедро вознаградила юного мастера, не правда ли? - Именно это я и собираюсь сделать, - ответила госпожа д'Этамп, - причем моей награде позавидует сам король. - Но вы же знаете, сударыня, что, несмотря на ценность награды, Асканио предпочитает совсем другое. Что поделаешь, герцогиня! Мы, художники, народ своенравный и часто пренебрегаем тем, чему, по вашим словам, позавидовал бы сам король. - И все же Асканио придется довольствоваться той наградой, которую предложу ему я, - краснея от гнева, ответила госпожа д'Этамп. - Я уже сказала вам, Бенвенуто, что не изменю своего решения. - В таком случае, ты скажешь мне по секрету, чего хочет Асканио, и, если это слишком трудно, мы постараемся уладить дело, - снова протягивая руку за лилией, произнес Франциск I. - Взгляните повнимательнее на эту вещицу, сир, - сказал Бенвенуто, отдавая Франциску I золотой цветок. - Хорошенько рассмотрите каждый лепесток, и вы поймете, что для такого шедевра нет достойной награды. При этих словах Бенвенуто устремил на герцогиню свой пронзительный взгляд, но госпожа д'Этамп так хорошо владела собой, что и бровью не повела, когда лилия очутилась в руках Франциска I. - В самом деле, вещь чудесная, - ответил король. - Но где вы отыскали этот великолепный брильянт, от которого так и сверкает чашечка цветка? - Это не я нашел, ваше величество, - с очаровательным простодушием ответил Челлини. - Брильянт дала моему ученику сама герцогиня. - Я никогда не видел у вас этого камня, герцогиня. Откуда он? - Откуда, сир? Очевидно, оттуда же, откуда берутся и другие брильянты: из алмазных россыпей Гузерата или Голконды. - О, ваше величество, у этого брильянта своя история, и, если вам угодно, я расскажу ее, - предложил Бенвенуто. - Мы с ним старинные друзья: этот камень трижды побывал в моих руках. Первый раз я вправил его в тиару его святейшества папы, которую брильянт дивно украсил; затем, по распоряжению Климента VII, я вделал его в крышку требника, подаренного его святейшеством императору Карлу Пятому, а Карл Пятый велел вставить его в перстень, желая, очевидно, иметь при себе на всякий случай этот камень, - ведь он стоит дороже миллиона. |
