|
Более того, воспользовавшись минутной рассеянностью короля, она снова попыталась взять у него лилию. Однако Бенвенуто, как бы невзначай, встал между нею и Франциском I. - Какое? О! Это подозрение поистине чудовищно, - сказал, улыбаясь, художник. - Я просто стыжусь его и не знаю, не будет ли с моей стороны дерзостью говорить о нем. Только строжайшее приказание вашего величества могло бы заставить меня... - Я вам приказываю! Говорите! - произнес король. - Хорошо. Прежде всего признаюсь откровенно, хоть причиной этому служит, быть может, наивное тщеславие художника, но я очень удивился, что герцогиня поручила ученику заказ, который мог осчастливить любого мастера. Вы помните моего ученика Асканио, сир? Прелестный юноша! И, клянусь, он мог послужить дивной моделью для статуи Эндимиона. - Ну и что же дальше? - нетерпеливо спросил король, хмурясь от подозрения, закравшегося в его душу. На этот раз госпожа д'Этамп, несмотря на все самообладание, не могла скрыть своих терзаний: она ясно читала в глазах Дианы де Пуатье злорадное любопытство и, кроме того, прекрасно знала, что если Франциск I способен простить ей государственную измену, то ни за что не простит измены сердечной. А Бенвенуто, словно не замечая страха герцогини, продолжал: - Так вот, сир, при мысли о красоте моего Асканио я подумал.., простите, быть может, французам мое предположение покажется несколько дерзким, но я сужу по нашим итальянским принцессам, которые, откровенно говоря, ведут себя в делах любви, как простые смертные.., итак, я подумал, что чувство, побудившее герцогиню поручить этот заказ Асканио, не имеет ничего общего с любовью к изящным искусствам... - Маэстро Челлини, - все более хмурясь, прервал его Франциск I, - думайте о том, что вы говорите! - Я заранее извинился за свою дерзость, сир, и даже просил ваше величество разрешить мне промолчать. - Я свидетельница того, что вы сами приказали ему говорить, - вмешалась Диана. - А теперь, когда он начал... - Никогда не поздно замолчать, если знаешь, что лжешь, - возразила госпожа д'Этамп. - Если вам угодно, герцогиня, я замолчу, - предложил Бенвенуто. - Для этого достаточно одного вашего слова. - Но я желаю, чтобы он продолжал. Вы правы, Диана, некоторые вещи надо доводить до конца, - проговорил король, не сводя глаз с Бенвенуто и герцогини. - Итак, сударь, говорите. - Все это были только предположения, пока некое поразительное открытие не дало мне новую пищу для догадок. - Какое? - в один голос воскликнули король и Диана де Пуатье. - Я продолжаю, - тихо сказал Бенвенуто, обращаясь к госпоже д'Этамп. - Сир, к чему вам держать лилию, пока он рассказывает свою длинную историю? - как бы не слыша слов Бенвенуто, заметила герцогиня. - Ваше величество так привыкли к скипетру и держите его так крепко, что я, право, опасаюсь, как бы вы не сломали этот хрупкий цветок. И герцогиня с присущей ей одной улыбкой протянула руку к лилии. - Простите, герцогиня, - вмешался Бенвенуто, - но этот цветок играет в моей истории важную роль, а потому позвольте мне для пояснения рассказа... - Так, значит, лилия играет в истории важную роль? - воскликнула Диана, с быстротой молнии выхватив золотой цветок из рук короля. - В таком случае, госпожа д'Этамп права: если эта история хоть отчасти подтверждает мои подозрения, цветку гораздо лучше быть в моих руках. Ведь с умыслом или без умысла, а может быть, просто утратив самообладание, вы, ваше величество, действительно можете его сломать. |
