|
- Следовательно, я отдам приказ не открывать дверей, - отвечал прево. - Далее. - Продолжаю. “Условие третье: первый двор, расположенный между Большим и Малым Нельскими замками, будет общим для обоих владений”. - Весьма справедливо, - сказал Бенвенуто. - И, если мадемуазель Коломба захочет войти туда, я не задержу ее как пленницу. - О, не тревожьтесь! Моя дочь будет входить и выходить через дверь, которую я велю прорубить; я только хочу закрепить за собой право на проезд для колясок и телег. - Это все? - спросил Бенвенуто. - Да, - отвечал мессер Робер и тут же добавил: - Кстати, я надеюсь, что вы позволите мне вынести обстановку? - Весьма справедливо. Ваша обстановка принадлежит вам, как Большой Нельский - мне... Теперь, мессер прево, последнее дополнение к договору, дополнение, свидетельствующее о нашем доброжелательстве. - Говорите. - “Условие четвертое, и последнее: мессер Робер д'Эстурвиль и Бенвенуто Челлини не таят зла Друг против друга и уславливаются сохранять мир - мир честный и искренний”. - Я готов принять это условие, - произнес прево, - поскольку оно не обязывает меня оказывать вам поддержку и помощь в случае нападения. Согласен, не стану причинять вам зла, но не обещаю оказывать услуги. - Ведь вы, господин прево, превосходно знаете, что я умею себя защитить, не правда ли? Поэтому, если вы, - добавил Челлини, протягивая ему перо, - подписываете, господин прево, то подписывайте. - Подписываю! - сказал прево со вздохом. Прево подписал, и каждая из договаривающихся сторон получила копию договора. Затем мессер д'Эстурвиль отправился в Малый Нельский замок: ему не терпелось выбранить бедную Коломбу за неосмотрительный поступок. Коломба опустила головку и не перечила отцу. Впрочем, она и не слушала его, она думала лишь об одном - об Асканио. Ей очень хотелось спросить, как его здоровье, но она не могла вымолвить ни слова, и имя прекрасного юноши так и не сорвалось с ее уст. А пока все это происходило по одну сторону стены, по другую сторону Катерина, за которой отправили посланца, вошла в Большой Нельский замок и с милой непосредственностью бросилась в объятия Челлини, пожала руку Асканио, поздравила Германа, осыпала насмешками Паголо... Она плакала, смеялась, задавала вопросы и все это делала одновременно. Надо сказать, что все утро девушка провела в тревоге. Звуки выстрелов из аркебузов доносились до нее и не давали ей молиться. Но вот наконец-то все кончилось хорошо; правда, есть убитые, есть раненые, зато остальные целы и невредимы. Скоццоне была весела, как всегда. Когда шум поутих, Асканио вспомнил, зачем пришел в замок школяр, вовремя явившийся им на помощь, и, обернувшись к Бенвенуто, сказал: - Учитель, вот мой товарищ Жак Обри. Мы собирались сегодня сыграть партию в мяч. При всем своем желании я не в силах быть его партнером, как говорит наш друг Герман. Но он так доблестно помог нам, что я осмеливаюсь просить вас: замените меня. - Охотно, - отвечал Бенвенуто. - Ну, держитесь, господин Обри! - Постараемся, постараемся, мессер! - Ну, а потом мы будем ужинать. И знайте: победитель должен осушить за ужином на две бутылки больше побежденного. - Это означает, господин Бенвенуто, что меня вынесут от вас мертвецки пьяным. Да здравствует веселье! Это мне нравится... И, взяв мячи и ракетки, оба направились в сад. |
